Красный Бонапарт. Жизнь и смерть Михаила Тухачевского - Борис Вадимович Соколов
В 1932 году Тухачевский провел опытные учения Балтийского флота, по итогам которых сделал весьма решительный вывод о том, что мощные линкоры, считавшиеся до этого основной ударной силой флота, отжили свой век. «Применение новых технических средств морского и воздушного морского боя, – писал Михаил Николаевич в докладе наркому Ворошилову, – совершенно по-новому ставит вопрос о борьбе с линейным флотом, особенно в условиях относительной близости берега. Быстроходность линкора и мощь его артиллерийского вооружения могут уменьшиться, и иногда почти сводятся на нет применением высотного и низкого торпедометания, высотной постановкой мин заграждения, атаками радиоуправляемых ракет и торпедных катеров, задымлением артиллерийского наблюдения и управления на кораблях, путем сбрасывания мелких дымовых авиабомб и мощного авиационного бомбометания с применением во всех случаях широкой постановки дымовых завес авиацией». Действительно, во Второй мировой войне роль линкоров очень быстро сошла на нет, поскольку они оказались очень уязвимы для авиации и подводных лодок. Так, во время разгрома в Перл-Харборе в декабре 1941 года были уничтожены или выведены из строя все американские линкоры. Однако американцам удалось сохранить в целости свои авианосцы, и благодаря этому уже через полгода японский флот был разбит ими в бою у атолла Мидуэй.
К сожалению, в Советском Союзе в 30‑е годы вновь начали увлекаться строительством линкоров и тяжелых крейсеров – к этим кораблям благоволил сам Сталин. В результате к началу Второй мировой войны Красный флот оказался избыточен для борьбы с флотами «лимитрофов» и даже с теми весьма ограниченными силами, которые мог выделить против него германский флот. Тем не менее и на Балтике, и на Черном море советские военно-морские силы понесли тяжелые потери от немецких самолетов и подводных лодок. После окончания войны СССР развернул полномасштабную гонку морских вооружений, сначала линкоров, потом атомных подводных лодок, ракетных крейсеров и авианосцев, но так и не догнал флот своего главного потенциального противника – США. И сегодня в России флот слишком велик для возможных локальных конфликтов с соседями, но заведомо обречен при полномасштабном конфликте с тем же НАТО. И опять призывы к усилению российского флота – это не более чем, говоря словами Тухачевского, «морской патриотизм морских работников», несоизмеримый с реальными возможностями страны.
Укажу, что иногда Тухачевский ошибался в своих прогнозах относительно отдельных видов вооружений. Например, он ратовал за скорейшее вытеснение обычной артиллерии безоткатной. В этом он слишком опередил свое время – эпоха безоткатной артиллерии наступила уже после Второй мировой войны. Зато Тухачевский очень рано увидел перспективу развития ракетного оружия. Еще в ноябре 1932 года он поддержал работы по конструированию ракетных двигателей на жидком топливе, организованные энтузиастами из Группы изучения реактивного движения (ГИРД) во главе с Ф.А. Цандером. В сентябре 1933 года Михаил Николаевич добился создания Реактивного научно-исследовательского института, занимавшегося разработкой ракетной техники.
Тухачевский также одним из первых оценил значение радаров. В начале 1933 года он поручил Управлению ПВО определить, какие институты и конструкторские бюро могут заняться использованием электромагнитных волн для обнаружения самолетов. А 7 октября 1934 года писал своему старому знакомому – лидеру ленинградских коммунистов С.М. Кирову: «Проведенные опыты по обнаружению самолетов с помощью электромагнитного луча подтвердили правильность положенного в основу принципа. Итоги проведенной научно-исследовательской работы в этой части делают возможным приступить к сооружению опытной разведывательной станции ПВО, обслуживающей обнаружение самолетов в условиях плохой видимости, ночью, а также на больших высотах (до 10 тыс. метров и выше) и дальностью (до 50—200 км). Ввиду крайней актуальности для современной противовоздушной обороны развития названного вопроса очень прошу Вас не отказать помочь инженеру-изобретателю тов. Ощепкову в продвижении и всемерном ускорении его заказов на ленинградских заводах…» Как известно, и радиолокационные станции, и ракетное оружие были использованы уже во Второй мировой войне. Радары использовались для обнаружения как самолетов, так и подводных лодок. В войска поступили на вооружение реактивные минометы (советские «катюши» и немецкие шестиствольные), в авиации появились реактивные снаряды, а немцам под конец войны удалось даже наладить выпуск крылатых и баллистических ракет – Фау-1 и Фау-2.
До этого времени Тухачевскому дожить не довелось. После его ареста и казни многие военно-научные разработки были прекращены, а ряд ученых, в том числе будущий главный конструктор первых советских космических ракет С.П. Королев, репрессированы как имевшие частые деловые контакты с «врагом народа» Тухачевским. Тем самым конструирование и внедрение в производство ряда образцов новейшего вооружения было задержано на несколько лет. Наверстывать упущенное пришлось в условиях войны и послевоенной гонки вооружений, с большими усилиями и жертвами.
Внешне карьера Тухачевского развивалась вполне гладко. 21 февраля 1933 года его наградили орденом Ленина «за исключительные личные заслуги перед революцией в деле организации обороны Союза ССР на внешних и внутренних фронтах в период Гражданской войны и последующие организационные мероприятия по укреплению мощи РККА». В том же году доверили принимать 7 ноября военный парад на Красной площади. В 1934 году на XVII съезде партии Михаила Николаевича избрали кандидатом в члены ЦК ВКП(б). 20 ноября 1935 года Тухачевский вместе с Ворошиловым, Буденным, Егоровым и Блюхером был удостоен высшего воинского звания Маршала Советского Союза, а менее чем через год, 9 апреля 1936‑го, стал первым заместителем наркома обороны и начальником Управления боевой подготовки РККА. Однако за стремительным восхождением молодого «красного маршала» к вершинам военной власти, вплоть до второго по значению поста в иерархии Наркомата обороны, скрывалась борьба группировок. Ворошилов и поддерживающие его командиры Первой конной противостояли Тухачевскому, вокруг которого группировались военачальники из числа бывших офицеров, а также некоторые военные руководители, офицерских званий в царской армии не имевших, но находившихся в напряженных отношениях с Ворошиловым и другими «конармейцами».
Сам Климент Ефремович к новациям своего молодого заместителя относился весьма подозрительно. В частности, нарком на пленуме Реввоенсовета в резких выражениях критиковал отстаиваемую Тухачевским теорию глубокого боя. В связи с этим тот 20 ноября 1933 года обратился к Ворошилову с письмом, где отмечал: «После Вашего выступления на Пленуме РВС у многих создалось впечатление, что, несмотря на новое
