Красный Бонапарт. Жизнь и смерть Михаила Тухачевского - Борис Вадимович Соколов
Конечно, Тухачевский рассчитывал, что в первых приграничных сражениях Красная армия разобьет неприятеля и создаст подходящую обстановку для действий десантников. Но все-таки он переоценивал способность воздушно-десантных войск оказывать решающее влияние на исход наступательных операций.
В «Новых вопросах войны» он оптимистично провозглашал: «Если французская революция создала предпосылки для появления массовых армий в сотни тысяч бойцов, то социалистическая реконструкция нашей страны, революция, проводимая в технике и производстве, создает предпосылки для столь массовой технической реконструкции армии, какой мир еще не видал». Вместе с тем, в противоположность Фуллеру и Лидделу Гарту, он считал, что в новых условиях многомиллионная армия вовсе не должна заменяться немногочисленной, хорошо обученной кадровой армией: «Десанты, глубокие прорывы, ведение глубоких сражений – не только не исключают необходимости многомиллионной пехотно-артиллерийской армии, но наоборот, предлагают ее желательной. Эта армия будет все более и более моторизоваться и механизироваться и тем самым переходить во все более и более высокий класс боеспособности. Соотношение между старыми и новыми формами организации будет зависеть от того, через какое время возникнет война. Но этот процесс развития пойдет еще более быстрыми темпами во время самой войны». В этом процессе первостепенное значение Тухачевский придавал «качеству бойца», утверждая, что «современный боец должен быть высоко культурен, должен обладать способностью к целесообразному и продуктивному использованию передовой техники».
Михаил Николаевич утверждал: «На одном кадре мирного времени войны выдержать нельзя. А между тем, основав всю свою учебную систему на длительных сроках обучения, а у нас они особенно преувеличены, невозможно быть готовым целесообразно перестроить всю свою методику на короткую по сроку, но высокую по качеству, военную выучку. Необходимо найти такие сроки и такие обучения, которые в наиболее целесообразной степени сближали бы условия мирной и военной подготовки командиров… Техническое оснащение Красной армии точно так же будет опираться на широкие технические кадры страны. Моторизация армии, например, может опираться на обширную сеть автотракторного транспорта, организованного в Цудотрансе, МТС и совхозах. По пятилетнему плану мы можем рассчитывать на значительные кадры автотракторных специалистов».
При этом Тухачевский не учитывал, какого рода кадры получит армия в случае начала войны. Ведь те же крестьяне и недавние рабочие из крестьян, составляющие большинство в вооруженных силах, были основательно деморализованы быстрой и насильственной коллективизацией, запуганы террором. Ликвидация неграмотности в СССР дала подавляющему большинству лишь формальное образование, но отнюдь не умение полученными знаниями адекватно пользоваться. В этих условиях менее многочисленная, но хорошо обученная в течение ряда лет кадровая армия могла бы принести Советскому Союзу больше пользы, чем многомиллионная масса вооруженных вчерашних рабочих и крестьян. Но ни военные, ни политические руководители страны этого не осознавали.
Главное же, масса советского населения была внутренне несвободна в гораздо большей степени, чем даже жители нацистской Германии. Ведь гитлеровский режим существовал до начала Второй мировой войны только шесть лет, а советский – более двадцати. При Гитлере сохранилось частное предпринимательство, в сферу которого нацисты вмешивались лишь очень ограниченно, и фактически отсутствовал тотальный идеологический контроль личной жизни граждан. Столь авторитетный свидетель, как Вильфрид Штрик-Штрикфельдт, прибалтийский немец, бывший офицер связи при штабе Русской освободительной армии и друг генерала-предателя А.А. Власова, в своих мемуарах «Против Сталина и Гитлера» отмечал: «И нацистский режим стремился к тоталитарной, всеобъемлющей власти, но она еще не достигла дьявольского совершенства сталинизма. В Третьем Рейхе все же сохранялись какие-то основы старой государственной и общественной структуры; еще не были задушены полностью частная инициатива и частная собственность; еще было возможно работать и жить, не завися от государства. Немцы еще могли высказывать свое мнение, если оно и не сходилось с официальной догмой, могли даже, до известной степени, действовать так, как считали лучшим. Хотя партийное давление и увеличивалось все более ощутимо (для нас уже нестерпимо), но эта форма несвободы в Германии оценивалась подавляющим большинством бывших советских граждан мерками сталинского режима насилия и поэтому воспринималась все же как свобода. И в этом была большая разница между нами». Подобное различие условий в двух странах определило и разное качество человеческого материала, оказавшегося в распоряжении Красной армии и вермахта, а это, в свою очередь, в большой степени повлияло на соотношение военных потерь двух армий, которое сложилось отнюдь не в пользу первой.
Тухачевский, похоже, предпочитал ничего такого не замечать и вполне искренне повторял идеологические штампы, словно списанные с передовиц «Правды»: «В отношении широких красноармейских масс мы имеем совершенно несравнимые преимущества перед всеми капиталистическими странами. Наша армия будет иметь массы, сознательно отстаивающие пролетарское государство… Бурный рост социализма в нашей стране сопровождается политическим и культурным ростом трудящихся и вступлением лучшей части рабочих, крестьян и служащих в ряды партии, комсомола, профсоюзов и общественных организаций». Даже то, малоприятное в целом обстоятельство, что вследствие постоянного недоедания «на гражданке» красноармейцы по росту и весу уступали солдатам армий основных капиталистических стран, Тухачевский стремился обратить на пользу дела. Он как о забавном факте сообщал: «Интересно отметить, что когда во время Гражданской войны мы захватили английские самолеты… то кабины их и расположение управления оказались совершенно не подходящими для наших рабоче-крестьянских летчиков. Не хватало роста, длины рук и ног». И тут же с увлечением продолжал, козыряя конкретными расчетами: «Комплектуя воздушный флот и ставя ростовые требования не ниже 1530 мм для авиации и 1600–1700 мм для бронетанковых частей, мы отбрасываем 3 процента рабочих и 4 процента крестьян при комплектовании ВВС; что же касается бронетанковых войск, то там мы отбрасываем 13 процентов рабочих и 14 процентов крестьян с ростом ниже 1600 мм. Для большего охвата рабочих и крестьян при комплектовании авиации и бронетанковых войск следует пойти на значительное снижение границы малого роста».
Вот он, принцип «классового укомплектования» в лучшем виде! Чтобы в столь важных родах войск, как танки и авиация, было меньше не слишком надежных, с классовой точки зрения, лиц непролетарского происхождения, из интеллигенции и служащих, требуется снизить требования к физическим данным призывников. Михаил Николаевич дает этому некое рациональное обоснование: «Комплектование авиации людьми меньшего роста может дать значительные преимущества во многих отношениях, так как у
