Морис Мендельсон - Марк Твен

Ганнибал лежит примерно в двухстах километрах к северу от Сент-Луиса. Там останавливаются пароходы всех линий, обслуживающие верхнюю часть реки.

Ганнибал отнюдь не был таким патриархальным, сонным и милым городком, каким изображен Санкт-Петербург в «Приключениях Тома Сойера». На улицах городка то и дело появлялись телеги с грузом для прибывающих пароходов.

Ко времени переезда Клеменсов в Ганнибал там насчитывалось около тысячи жителей, и они трудились на бойне, фабрике виски, мельнице, кожевенном заводе, табачной фабрике, лесопилках, на пароходной пристани, в кузнечных мастерских, а также в лавках и постоялых дворах, расположенных на Главной или Второй улице. Вскоре население городка удвоилось, а к тому времени, когда Сэм Клеменс начал превращаться в юношу, утроилось.

В годы детства Твена по незамощенным улицам Ганнибала гнали свиней на бойни, и запах гниющих отбросов отравлял воздух. В 40-х годах прошлого века Ганнибал то и дело охватывали эпидемии. Источником миазмов были не только бойни, но и речушка Бэр-Крик, в которой так любили купаться местные мальчуганы.

Летом на улицах Ганнибала пыль поднималась столбом. Весной и осенью городок был покрыт непролазной грязью. Местная газетка как-то писала, что лужи на площади рядом с Главной улицей достигли почти «трехфутовой глубины».

Даже Миссисипи с ее пароходами, баржами и плотами не помогла Клеменсу добиться желаемого. Его неудачи начались с того, что делец Айра Стаут, которому он продал свою собственность во Флориде и у которого приобрел несколько строений в Ганнибале, основательно надул его. Чтобы раздобыть товара для новой лавки, пришлось залезть в долги.

Строя свои планы превращения пустующих земель в богатейшие житницы, ручейков — в судоходные реки, а жалких деревушек — в обширные города, Джон Маршалл Клеменс заранее обрекал себя на поражение, ибо в «деловом» мире, где царил обман, где ловкие мошенники грабили всех, кто попадался на глаза, он пытался действовать честно, проявлял прямодушие, охотно верил людям и чуждался темных дел.

По всей очевидности, Айра Стаут был повинен и в других бесчестных операциях, жертвой которых явился доверчивый юрист. Во всяком случае, писатель неоднократно поминал Стаута недобрым словом. Один за другим участки и домишки, принадлежавшие Клеменсам в Ганнибале, переходили в руки других людей. Есть предположение, что Джон Клеменс особенно сильно пострадал из-за того, что человек, за которого он поручился (возможно, это был тот же Айра Стаут), объявил себя банкротом и вся тяжесть его обязательств пала на поручителя. Пришлось распродавать даже мебель и домашнюю посуду.

Сохранившиеся письма отца Твена показывают, как много бед претерпел этот сухой и расчетливый на вид человек вследствие неоправданного доверия к дурным людям и неумения быть жестким с ними. Даже Твен, сугубо требовательный к своему отцу, узнав о его поведении в одном случае, заметил: «Разве он не добр и не мягкосердечен?!»

Постоянная тревога о хлебе насущном мучила Джона Клеменса всю жизнь. Человек неглупый и образованный, он упорно искал возможности применить на деле свои знания, но почти не находил. Отец Твена рад был рядовой судебной должности, не брезговал и мелочной торговлей — по некоторым данным, случалось ему заниматься ремеслами, — но все-таки концы с концами свести он не мог.

В одном из писем жене Джон Клеменс откровенно поделился с нею гнетущей тревогой насчет того, «чем же заняться ближайшей весной». Трагизм его положения недвусмысленно выражен в следующих словах: «Я хочу… какого-нибудь постоянного и активного занятия, это во-первых; а во-вторых, я хочу, — продолжает он с горькой иронией, — чтобы мой труд оплачивался, если это возможно». Орион Клеменс рассказывает, как однажды его отец вернулся домой после безрезультатной поездки по делам. Когда жена упрекнула его, он сказал «с выражением безнадежности на лице»: «Но я же не в состоянии стать землекопом».

Чтобы помочь семье как-нибудь прокормиться, Джейн Клеменс еще при жизни мужа открыла маленький пансион. Дочь Памела давала уроки музыки. Орион рано начал работать и был отправлен в Сент-Луис.

Одно время Джон Клеменс служил мировым судьей. Он восседал, по свидетельству местной газеты, за ящиком от мануфактуры, преобразованным в стол, и строго следил за порядком. Это был, пишет газета, «несгибаемый человек, обладавший замечательным здравым смыслом».

Но ни судейская должность, ни другие посты, которые отец Твена порою занимал в Ганнибале, не могли обеспечить семью необходимым. И Джон Клеменс строил всякие планы продажи «земли из Теннесси», упорно занимался самообразованием (незадолго до смерти он начал, например, посещать лекции по грамматике, которые читал приезжий «профессор»), разрабатывал проекты создания шоссе, а также железной дороги между Ганнибалом и поселениями на реке Миссури, выдвигал идею превращения поселка в университетский городок…

Все эти проекты оставались на бумаге.

Последние годы жизни Клеменса были отравлены тяжбой с одним из самых отвратительных обитателей Ганнибала — негроторговцем Уильямом Бибом. Он проявлял коварство и жестокость во всех своих делах. Джону Клеменсу никак не удавалось взыскать с него старый долг, но сам Биб, перекупив у кого-то вексель Клеменса, потребовал, чтобы шериф продал все имущество его недруга в оплату долга. Это было в конце 1846 года, и на исполнительном листе имеется многозначительная надпись шерифа о том, что в пределах подведомственного ему графства не обнаружено никакого имущества, принадлежащего Клеменсу, которое можно было бы продать с молотка.

Примерно тогда же Джон Клеменс был выдвинут кандидатом на почетную и сравнительно выгодную должность в судейском аппарате графства. Выборы должны были состояться в августе 1847 года. Судя по газетным сообщениям, кандидатура Клеменса получила широкую поддержку, и его избрание считалось обеспеченным. Но в марте 1847 года, возвращаясь с очередного судебного заседания, где, по-видимому, слушалось его дело с Бибом, отец Твена простудился и две недели спустя умер.

Так до конца своих дней Джон Маршалл Клеменс оставался неудачником. А победителями были люди, подобные Бибу.

Отец Твена оставил семью совершенно необеспеченной. «Земля из Теннесси» ничего не принесла не только Джону Клеменсу, но и его потомству. Все попытки Ориона хоть что-нибудь выручить за десятки тысяч акров не приводили ни к чему. В конце концов Клеменсы стали видеть в этой земле какую-то злую силу, мешавшую трезво, без ложных надежд глядеть на жизнь.

Сэм Клеменс из штата Миссури