Демидовы - Николай Демидов
1716 год, в котором к Невьянскому и Тульскому заводам добавился третий, построенный на реке Шурале, в двух верстах от впадения ее в Нейву, можно считать годом основания империи Демидовых. При этом «императоры» продолжали оставаться простолюдинами – царь Петр был щедр на разные милости по отношению к полезным людям, но дворянским званием не разбрасывался, а предлагал подданным его выслуживать. Петровская Табель о рангах, утвержденная в январе 1722 года, предусматривала для обладателей чинов получение личного или потомственного дворянского достоинства. Поначалу «дверь» в благородное сословие была распахнута очень широко – низший офицерский чин четырнадцатого класса давал право потомственного дворянства, а его гражданский аналог обеспечивал личное. Впоследствии император Николай Первый и его первенец и преемник император Александр Второй эту дверь существенно прикрыли, но все равно «выслуживание» дворянства на государевой службе было возможным. А вот Демидовы стали дворянами только в 1726 году, когда Никиты Демидовича уже не было в живых.
Евдокия Федотовна, на которой Никита Демидович женился в возрасте двадцати лет, родила мужу дочь Анастасию и троих сыновей: Акинфия, Григория и Никиту. Возможно, что детей было и больше, но нам известны лишь те, кто достиг совершеннолетия. Раздел зарождавшейся империи между тремя сыновьями означал бы ее скорый и неминуемый крах, поскольку в столь сложном деле, как железное и медное, надеяться на успех (настоящий успех) могли только сильнейшие. Само собой выходило так, что преемником отца должен был стать старший сын Акинфий, который, по возрасту, раньше братьев приобщился к делу и показал в нем большие способности.
История знает два порядка наследования недвижимого имущества: майорат, при котором оно целиком переходит к старшему в семье, или равное деление наследства между всеми сыновьями, как это было принято в Древней Руси. Второй порядок выглядит более справедливым, но в конце концов дробление имущества достигает степени, озвученной в старинной пословице: «В Ростовской земле князь в каждом селе». Майорат несправедлив, но перспективен – имущество не дробится, а приумножается. Никита Демидович склонялся к тому, чтобы передать Урал Акинфию, и в этом намерении его укрепил петровский Указ о единонаследии[16], изданный в марте 1714 года.
«Понеже разделением имений после отцов детям недвижимых великой есть вред в государстве нашем, как интересам государственным, так и подданным и самим фамилиям падение, – говорилось в преамбуле указа, – а имянно… ежели кто имел тысячу дворов и пять сынов, имел дом доволной, трапезу славную, обхождение с людми ясное, когда по смерти ево разделитца детем ево, то уже толко по двести дворов достанетца, которыя, помня славу отца своего и честь рода, не захотят сиро жить, но каждой ясно (хотя и не так), то уже с бедных подданных будет пять столов, а не один, и двести дворов принуждены будут едва не то ж нести, как тысяча несла (а государственныя подати – податми), от чего не разоренье ли суть людем и вред интересам государственным, ибо податей так исправно не могут платить двести дворов в казну и помещику, как тысяча дворов, ибо… с тысячи один господин (а не с двусот дворов), которой пятою долею доволен будет, а в протчем облегчит крестьяном, которыя исправнее в казну и господину подати платить могут. И тако от того разделения казне государственной великой есть вред и людем подлым разорение. А когда от тех пяти по два сына будут, то по сту дворов достанетца, и тако далее умножаясь, в такую бедность придут, что сами однодворцами застать могут, и знатная фамилия, вместо славы, поселяне будут, как уже много тех эксемпелев [образов] есть в российском народе… Сверх обеих сих вредителных дел, еще и сие есть, что каждой, имея свой даровой хлеб, хотя и малой, ни в какую пользу государства без принуждения служить и простиратца не будет, но ищет всякой уклонятца и жить в праздности, которая (по святому писанию) материю есть всех злых дел. Напротиву ж того ежели недвижимое будет всегда одному сыну, а протчим толко движимое, то государственныя доходы будут справнее, ибо с болшаго всегда господин доволнее будет, хотя по малу возмет, и один дом будет, а не пять (как выше писано), и может лутче льготить подданных, а не разорять. Фамилии не будут упадать, но в своей ясности непоколебимы будут чрез славныя и великия домы. Протчия не будут праздны, ибо принуждены будут хлеба своего искать службою, учением, торгами и протчим. И то все, что оныя сделают вновь для своего пропитания, государственная польза есть».
Расклад вышел таким: бизнес отходил Акинфию, Григорий имел Верхнетулицкий завод, построенный им при содействии отца в 1718 году, а Никита был отделен еще в марте 1711 года. «По тому моему отделу дал я, Никита, ему, сыну своему Никите, ево жеребей весь сполна, – писал Никита Демидович в раздельной записи, – денег пять тысяч рублев, да платье ево, и что на жене ево моей покупки, да двор мой с хоромы, и с местом, и с лавками, и с лавачными местами, и со всем дворовым строением, с посудою, и з домашнею рухледью, с лошедьми, и с коровы, и с мелкою скотиною на Туле, в Казенной слободе, в межах подле двора казенного кузнеца Филипа Третьякова, а з другой староны – Якова Филатова з братьеми, а позади того двора берег реки Упы, а от Тулицы на переднем конце двора моево семь замков лавок, что ныне таргуют мясам; да в Мескатинном ряду лавки ж с месты, которыя я владел по письму Филата Данилова да Кузмы Душкина по купчим, да лавка в Железном ряду…» Также Никите Никитичу был передан отцовский винокуренный завод в Зарайском уезде (имелось в активе хваткого Никиты Демидовича и такое производство). Отец словно бы старался «привязать» младших сыновей к Туле, чтобы они не мешали Акинфию хозяйничать на Урале, правда, дети не всегда ведут себя сообразно родительским ожиданиям…
Пожалуй, Никите Демидовичу мы уделили достаточно внимания, пора сделать завершающие штрихи к образу героя этой главы и переходить к рассказу о его преемнике Акинфии Никитиче.
В декабре 1719 года по инициативе Петра Первого для управления горнорудной промышленностью была учреждена Берг-коллегия, первым руководителем которой стал Яков Вилимович Брюс, потомок шотландских аристократов, перешедших на службу русскому царю в середине XVII века. Свою деятельность в новой должности Брюс начал с отправления на Урал комиссии под началом тридцатичетырехлетнего Василия Никитича Татищева, потомственного Рюриковича из захудалой ветви. Посланцам предстояло взять в свои руки руководство казенными заводами, закладывать строительство новых, а заодно надзирать за частными предприятиями. Несложно представить, какие эмоции татищевская комиссия вызвала у Никиты и Акинфия Демидовых, давно привыкших считать себя хозяевами Урала. Коса, что называется, нашла на камень – Никита Демидович жаловался в столицу на Татищева, обвиняя его в мздоимстве и прочих начальственных
