Демидовы - Николай Демидов

Николай Демидов

Демидовы

Acta non verba

(«Дела – не слова»)

Гербовый девиз рода Демидовых

© Демидов Н., 2025

© ООО Издательство АСТ, 2025

Предисловие

Историю Никиты Демидова можно считать одним из наиболее ярких «взлетов» беспокойной петровской эпохи. Волею судьбы и императора крестьянский сын стал одним из крупнейших российских промышленников. И если Петра Первого называли «железным императором» за его крепкую волю и неутомимость в делах и развлечениях, то Никиту Демидова можно было называть так без кавычек, поскольку на протяжении длительного времени он был монополистом в железоделательной области.

«Немаловажным положительным фактом приходится, по-моему, считать и то, что Демидовы ставили металлургию без иноземной помощи. Эта сторона дела у нас как-то вовсе забывается, а она ведь очень интересна и одна может поставить вопрос о Демидовых совершенно по-новому, – писал о Демидовых Павел Петрович Бажов, автор знаменитых уральских сказов. – Благодаря энергии Демидовых наша страна в короткий срок освободилась от импорта железа и сама стала экспортировать железо… Пора оценить деяния – именно деяния! – в том числе и колонизационные, с государственной точки зрения и показать первых Демидовых как сподвижников Петра. Причем надо еще подумать, найдутся ли среди этих сподвижников такие, кто мог бы встать в один ряд с Никитой и Акинфием Демидовыми»[1].

Слава подчас бывает однобокой, похожей на луч фонаря, который высвечивает одну сторону, оставляя другую в тени. За Демидовыми-промышленниками не очень-то и видны Демидовы-благотворители, а ведь на этом поприще представители славной фамилии сделали не меньше, чем в «железном деле». Известно, что на 1 августа 1841 года, то есть за сто сорок лет, прошедших с начала великих дел, общая сумма пожертвований Демидовых составила двенадцать миллионов сто тысяч рублей. Если кого-то эта сумма не впечатлила, напомним, что все познается в сравнении. В 1841 году пуд ржаной муки стоил сорок копеек, а за сорок рублей можно было купить хорошую лошадь. Столетием же раньше, в 1741 году, за пуд ржаной муки просили двадцать – двадцать пять копеек, а ездовая лошадь обошлась бы в двадцать рублей (но наиболее щемящее чувство вызывают старые цены на черную осетровую икру, которая в 1741 году шла по два рубля за пуд – эх, машину времени бы нам!). В России установлено два так называемых демидовских столпа – в Барнауле и в Ярославле. И если барнаульский обелиск напоминает о Колывано-Воскресенских заводах, основанных статским советником Акинфием Никитичем Демидовым в 1725 году, то ярославский, построенный на собранные горожанами средства, увековечил память Павла Григорьевича Демидова, основателя Ярославского Демидовского училища высших наук, предтечи современного Ярославского государственного университета, носящего имя Павла Григорьевича. А Прокофий Акинфиевич Демидов, приходившийся Павлу Григорьевичу дядей, основал коммерческое училище в Москве, пожертвовал крупную сумму на учреждение Петербургского коммерческого училища и выдавал по сто тысяч рублей каждому создаваемому народному училищу.

К началу Первой мировой войны от былого могущества осталось немного: Демидовы сохранили контроль лишь над четвертью того, что имели раньше, а Октябрьская революция окончательно лишила их заводов и прочего недвижимого имущества, находившегося на территории бывшей Российской империи. Все проходит, как известно, но бесследно не проходит ничего.

Хорошее предисловие должно быть коротким, подобно описанию блюда в ресторанном меню. Задача предисловия – дать общее представление о книге и, конечно же, заинтересовать, побудить читать дальше. Если читатель увязнет в дебрях слов, а то и заснет, неровен час, то продолжения чтения, скорее всего, не последует… Но опасность увязнуть в дебрях слов вам вообще не грозит до самой последней строки, потому что автор придерживается старинного правила, согласно которому сложными должны быть образы, а не стиль повествования.

Глава I

Корни и почва

Очень хотелось бы отследить корни рода Антю-феевых-Демидовых до времен легендарного царя Гороха – интересно же, да и вдруг удастся откопать еще кого-то выдающегося? Вполне может оказаться, что никакие Демидовы не крестьянские дети и внуки, а потомки древнего боярского рода, захиревшего во времена Ивана Грозного или, скажем, Даниила Московского… Но чего нет – того нет, а давать волю фантазии во время работы над документальным повествованием нельзя, надо руководствоваться только фактами, а все предположения непременно сопровождать оговорками.

Итак, что мы имеем в отношении корней?

Да практически ничего. Известно, что главнейший из наших героев, Никита, сын Демидов, носил фамилию Антюфеев, которую историки переделали в «Антуфьев». Антюфеевых в Туле было достаточно, причем большинство их были казенными кузнецами. Казенные кузнецы были посадскими людьми, то есть горожанами, освобожденными от податей и повинностей в обмен на обязанность «делать оружейное и всякое другое государево кузнечное дело». Состояли они в Пушкарском приказе, который был аналогом современного Министерства обороны. Казенные кузнецы делали оружие и доспехи, ковали инструменты и замки-засовы, подковывали лошадей, занимались ремонтом железных изделий, короче говоря, были на все руки мастерами. Ремесла в старину передавались по наследству, от отцов к сыновьям, которые сначала состояли при отцах и дедах «на подхвате» и постепенно овладевали мастерством. Обычные кузнецы, не состоявшие на государственной службе, завидовали своим «казенным» собратьям, у которых и статус был выше, и жалование от казны они получали – элита!

В одной из тульских «сметных росписей» за 1669 год упомянуто имя некоего Демидки Клеменова, казенного ствольного заварщика (так назывались кузнецы, изготовлявшие ружейные стволы из двух пластин, отсюда и заварщики, то есть сварщики). Если пойти назад по сохранившимся в архивах документам, то в сказке (списке) казенных кузнецов 1655 года можно найти такую запись: «Дементей Клеменов сын Антюфеив сам третий живы», за которой следует: «Клемен Деменов з женою и з детми сам шест живы». Не удивляйтесь слову «живы» – сказка составлялась для оценки убыли населения в ходе недавнего «морового поветрия». А если пойти вперед, то в списке тульских казенных кузнецов 1676 года отыщется «Демка Клеменов сын Антюфеев, у него сын Микитка». Вот, собственно, и вся родословная Никиты Демидовича Антюфеева. Небогато? Как говорится – и на том спасибо.

Относительная малочисленность Антюфеевых в Туле второй половины XVII века наводит на мысль о том, что они были пришлыми, не успевшими пока что как следует расплодиться на тульской земле. Также в документах упоминается замочный мастер «Василий Клеменов сын Антюфеев». Вполне возможно, что это брат Демки-Дементея. Прочие «привязки» тульских Антюфеевых к Никите Демидовичу также носят предположительный характер. И о том, откуда явились в Тулу Клемен и Дементей Антюфеев, нам тоже неизвестно. Тульский историк-краевед Иван Федорович Афремов выводит корни Демидовых из села Павшино Алексинского уезда Тульской губернии и пишет в своем «Историческом обозрении Тульской губернии» о том, что Дементий «для усовершенствования