Эдна Фрай - Дневник миссис Фрай

Потратив в тщетных поисках много часов, я наконец вышла на генеалогический сайт. До чего же полезная штуковина, этот выройбабушку. com. Всего за одну предоплату они высылают твое собственное семейное древо, какого ни у кого больше нет, отпечатанное либо на аутентичном заменителе пергамента елизаветинских времен, либо на кухонном полотенце – по выбору заказчика. У меня такое чувство, что я наконец-то продвинулась в моих разысканиях!

Стивен такой милый – он постоянно говорит «я тебя люблю». Нет, не мне, а женщине, которая принимает ставки на заезды, и все же…

Все утро провалялись в постели, читая воскресные газеты. Мы со Стивеном любим вместе читать одну и ту же газету. Я беру разделы «Путешествия», «Культура», «Новости» и «Женские журналы», а Стивен – «Звезды мыльных опер в коротких юбках выходят из автомобилей».

Мы очень надеемся, что младшенький сегодня пойдет. Иначе придется тащиться в «Теско», там волей-неволей забегаешь.

Потрясающе! Утром почтальон принес посылку. Разорвав бумагу, я увидела полотенце с семейным древом! Вся многовековая история моей семьи на куске ткани из абсорбирующего синтетического волокна с добавлением хлопка. Великий момент! Я с любопытством разглядывала имена. Надо же, я и понятия не имела, что нахожусь в родстве со многими выдающимися историческими личностями, – непременно покажу полотенце миссис Нортон и миссис Уинтон! К сожалению, из моей родни в живых осталась только двоюродная бабушка Одасия. Но к счастью, она сейчас проживает в доме для престарелых всего в нескольких милях отсюда. Надо навестить ее как можно скорее! Сгораю от нетерпения! Поеду в понедельник. В этот день женщинам определенного возраста на проезд в автобусе половинная скидка.

Стивен заснул под диск «Звуки дождевого леса». Гудение электропилы всегда действует на него расслабляюще.

Литературное творчество опять отменили. Вроде бы преподаватель застрял в поезде на болотах, проторчал там все выходные и подхватил то ли грипп, то ли чахотку.

Дети всегда барабанят по двери спальни, когда нас со Стивеном одолевают мучения страсти. Как же мне это надоело! Выпущу их, когда мне полегчает.

Отправились всей семьей на Весеннюю ярмарку, устроенную на городской площади. Сколько там было всяких палаток, ларьков и театрализованных представлений, исполненных силами местных творческих объединений! Мы от души повеселились, хотя выступление Общества по реконструкции истории нас не очень впечатлило. Они изображали прошлый вторник.

День матери. Близнецы подарили мне кружку с надписью «Идеальная мама». Я была страшно тронута – и не впервые за это утро, – хотя не то чтобы удивлена. Пусть и нехорошо так про себя говорить, но во многих отношениях я и впрямь идеальная мать. Мои шестеро прекрасных детей – живое тому свидетельство. Или семеро? Нет… шестеро. Минуточку, у меня где-то было записано…

Знаменательный день! Сегодня я встречаюсь с двоюродной бабушкой Одасией – впервые в жизни! Я так волнуюсь. Расскажу, как все прошло, уважаемый дневник, когда вернусь. Не сомневаюсь, это будет захватывающий рассказ с массой невероятных подробностей!

Только что вернулась. Ну и денек! Дом для престарелых, где живет моя двоюродная бабушка Одасия, называется «Дымчатый кокон» и выглядит очень мило. Администратор, приятный молодой человек по имени Барни, был весьма дружелюбен. Он тепло улыбался, пропуская меня через рамку металлоискателя, а потом повел по коридору, отпирая одну за другой массивные двери с секретными замками, затем по другому коридору, который оканчивался другими массивными дверями; затем мы преодолели какую-то водную инсталляцию (искусственный ручей? ров с водой?), спустились по ступенькам и наконец через калитку в электрифицированном ограждении и воротца в решетчатом заборе добрались до жилого корпуса.

Гостиная имени Дорис Дэй[28] совершенно очаровательна. С полдюжины престарелых дам и джентльменов в разной степени включенности сознания сидели в пестреньких креслах с высокой спинкой вокруг маленького переносного телевизора. Мой взгляд немедленно устремился в дальний угол комнаты, к женщине довольно сурового вида в шляпе с очень широкими полями и блузке от Уильяма Морриса. Я нутром почуяла, что это она. Перед ней на изящном кофейном столике возвышался большой стакан виски. Барни любезно придвинул к столику второй стул – для меня.

– Помните, – предупредил он, – ни в коем случае не прикасайтесь к стеклу.

– Одасия? – вымолвила я.

– Да, дорогая, – встрепенулась старушка. – Что вам нужно?

– Это я, ваша двоюродная внучка Эдна.

Прищурив свои выцветшие глаза, Одасия внимательно оглядела меня с головы до ног.

– Нет, – сказала она. – Вряд ли.

После долгих уговоров и череды стаканов виски моя двоюродная бабушка Одасия все-таки смягчилась. И окончательно повеселела, когда я рассказала ей о Стивене и детях, а потом совершенно расцвела, ударившись в воспоминания о своей жизни. И какой жизни! Плавание на байдарках по Замбези, бои быков в Мадриде, Нобелевская премия мира…

Повествуя о том, как она завоевала олимпийскую медаль в семиборье, Одасия вдруг осеклась на полуслове.

– Эдна. – Она понизила голос: – Ты ведь Эдна, правда?

– Да.

Насупившись, она придвинулась ко мне поближе.

– Я должна тебе кое-что сказать, – прошептала Одасия. – Нечто… – она закашлялась, но не надолго, – очень важное.

Я быстро смахнула капельки слюны со своей щеки:

– Да?

Старушка не сводила с меня глаз-бусинок.

– Это касается… твоего мужа.

– Стивена? – изумилась я.

– Верно.

Одасия возвела глаза к потолку, затем уставилась в пол.

– Да, – сказала она так, будто приняла решение. – Стивена.

– Но в чем дело? – спросила я, размышляя про себя: «Ерунда какая-то. Что эта старуха может знать о Стивене, чего я не знаю?»

– Ну, – Одасия медленно поднесла стакан к губам, – твой Стивен…

– Да?

– Он…

– Он?

– Прошу прощения, дамы.

Я подняла голову. Над нашим столиком, сверкая ослепительной улыбкой, нависал очень высокий и необыкновенно привлекательный мужчина в белом халате. У него были широкие плечи, мужественная осанка, а глаза такой восхитительной голубизны, какой я в жизни не видывала.

– Извините, что перебиваю, – доктор постучал по своим часам, – но, боюсь, время посещения закончилось.

Мы обе сверкнули на него взглядом из-под полей наших шляп, после чего он порывисто выпрямился.