История ростовского летчика. Домой сквозь годы - Константин Владимирович Ярошенко
Было несколько попаданий в Ан-32, но катастроф не происходило, и все нормально садились. Так что это самый безопасный транспортный самолет, если попадает ракета. Вот у Ан-26 и Ан-12 вариантов для выживания экипажа практически нет, там при попадании ракеты сразу происходит пожар в двигателе.
Конечно, с Анголой у меня очень много связано, она мне многое дала и в плане огромного опыта, и в плане финансовой поддержки. Но и трагического тоже много связано именно с ней: не счесть, сколько ребят потеряли и сколько было погублено самолетов из-за ошибок пилотов. К каждому аэродрому подлетаешь, а он буквально усеян самолетами: из-за неопытности или переоценки своих возможностей и возможностей самолетов при посадке… Ну, и сбивали в том числе, конечно, тоже.
Как я ранее говорил, основной рейс был в Кафунфу. Он был самым нагруженным аэродромом на тот момент. Туда ежедневно два раза в день, утром и после обеда, вылетало за раз около 30 самолетов Ан-32, Ан-72, Ан-74. А там тонкая грунтовая полоса, ямы по колено, камни отовсюду вылезают. Оканчиваешь пробег, и в конце пробега на полосе будто бы место для стоянки, а на самом деле там даже иной раз развернуться было невозможно. Утром выполняли первый рейс, после обеда – второй. Ан-12 и Ил-76 туда не летали – из-за тонкой полосы и очень мягкого грунта из-за дождя. На такие площадки можно было летать только на Ан-32, Ан-26 или Ан-72.
Очень коварный был аэродром Лузамба. Раньше туда летали из Киншасы. А потом, когда правительственные войска заняли город, самолеты стали летать из Луанды. Чем опасен этот аэродром: там посадка и взлет, как с авианосца: полоса короткая, приподнятая над общей поверхностью, обрывистые торцы и бока ВПП, недолет, небольшой перелет, чуть вправо или влево – и ты слетишь. Более того, на всей территории Анголы заходить на посадку с прямой нельзя. И нужно как можно быстрее сесть, потому что, если боевики УНИТА будут где-то рядом, они тебя собьют. Подходишь к аэродрому, шасси выпустил, и желательно с одного захода сесть, чтобы не крутиться, а то могут сбить. Потому что УНИТА в основном сбивала самолеты на заходах.
Гражданская война – это очень страшно. Мы загружали на борт самолета и трупы, и больных, и беженцев, которых было много. Людей старались спасать, и иной раз забивалось в самолет по 130 человек вместо положенных 42. Вывозили их в Луанду. Эти полеты мы выполняли изо дня в день. Возили всё – от стройматериалов до продуктов питания, гуманитарную помощь, а однажды католики под свои нужды на целый день наняли самолет.
Надо сказать, что Ангола – страна богатейшая, может быть, самая богатая в Африке: нефть, алмазы, золото, железная руда, бокситы, фосфориты, уран, медь, титан, марганец. Но в основном она живет за счет нефти и алмазов. В Луанде было более или менее спокойно, а прилетаешь в эти деревни, где люди никогда не видели ни самолетов, ни белых людей…
На границе с Намибией был маленький поселок. Там – аэродром. Однажды мы прилетели и к нам сбежалось около 40 детей, которые, по-моему, никогда не видели белых людей и железную небесную птицу. Ребята уехали в поселок, а я остался в самолете. Поначалу дети испуганно смотрели. Я спокойно сидел на рампе, курил. В самолете у меня была какая-то закуска, печенье… Я стал подзывать их, но поначалу они боялись подходить. Потом самый смелый с опаской подошел, я дал ему что-то из еды. Остальные не двигались, боялись. Я поманил его внутрь самолета. Опасаясь, он зашел. Я показал ему кабину экипажа, дал еще гостинцев. Потом он выбежал из самолета – чуть ли не как герой-космонавт. Дети, видя, что все хорошо, осмелели, подошли ко мне, к самолету. Было видно, что белокожий человек для них в диковинку. Изумленно трогали мои руки. Я всех постарался угостить и сделал фото на память, как мы сидим около рампы.
Провинция Уиже – горная часть Анголы. Как и все аэродромы, охранялся военными. Меня удивило, что на защите этого аэродрома стояли танки Т-34. Они тоже были популярны там, потому что это простая техника, без электроники, прекрасно работает в сыром, влажном климате, без должного техобслуживания. Многие дети, как и по всей Анголе, бегают голодные. Пытаясь любыми путями подбежать к самолетам в надежде, что летчики что-то им дадут. Один маленький мальчишка постоянно встречал нас и, быть может, другие экипажи тоже. На какой аэродром мы не прилетали бы, отдавали детям из еды все, что у нас было в самолете. Военные гоняли детей, пролезших на аэродром, и иной раз отнимали то, что экипажи давали. Меня всегда это сильно выводило из себя – это же дети! Каждый раз, видя такое, я без слов шел разбираться. К счастью, мы работали на правительство и можно было их приструнить.
Вся Африка любит футбол. В футбол играют везде, но иной раз мячом из тряпок. Вот дети его и гоняют. И этот мальчишка, который нас встречал на аэродроме Уиже, тоже был любитель погонять с друзьями в футбол. Он мечтал о настоящем мяче. Все просил ему такой привезти. Как-то раз у нас планировался рейс в Уиже, я, помня, что мальчонка нас будет встречать, купил ему настоящий футбольный мяч из кожзаменителя и «штиблетки». Многие люди в провинциях обувь вообще не могли себе позволить. Они вместо обуви брали старую автопокрышку и из нее делали сланцы с веревочками. А я ему купил сандалии, вроде как парадно-выходные. Прилетели в Уиже, он смотрит из-за забора, оглядывается, чтобы военных рядом не было, надеясь
