Выслеживая Вьет-конг Личные воспоминания участника программы «Феникс» - Стюарт Херрингтон
Номинальным руководителем отдела «Феникса» был офицер полиции по имени Фунг. Во время моего первого визита в его контору он с гордостью демонстрировал результаты недавней проверки своей работы. Инспекторы Сайгонского управления программы поставили отделу «Феникс» в Дыкхюэ удовлетворительные оценки по всем показателям. После этого я начинал понимать, почему полковник Вайсингер так цинично относился к «Фениксу». Перед посадкой в вертолет на Вунгтау я сказал майору Эби, что уверен, что мое время на курсах будет проведено с пользой. Программа «Феникс» в Дыкхюэ была «хромой уткой», и я надеялся вернуться из Вунгтау с лекарством, которое позволит ее оживить.
*****
Пока вертолет «Хьюи» кружил над высоким мысом, с которого открывался вид на пляжи Вунгтау, меня охватило чувство сожаления. Неудивительно, что мой приятель в Штатах настоятельно рекомендовал мне отправиться сюда. Мне не повезло, и я застрял на камбоджийской границе, окруженный вьетнамцами сомнительной компетентности и искренности, находясь в подчинении у требовательного полковника Вайсингеру. Если у меня и были проблемы с моральным духом по прибытии в Хаунгиа, то это было ничто по сравнению с тем, что я почувствовал, когда увидел, что упустил в Вунгтау.
В первую неделю февраля 1971 года на курсах «Феникс» обучалось около двадцати пяти офицеров военной разведки. Большинство моих однокурсников являлись, как и я, капитанами, назначенными в уездные отделы «Феникса» по всему Вьетнаму, поэтому мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что наши проблемы в Дыкхюэ не были уникальными. Почти все мои новые друзья сообщали об аналогичных разочарованиях в неуловимой птице «Феникс».
В самой программе содержался хороший концептуальный смысл. Поскольку у вьетнамского правительства в каждом уезде было несколько организаций, которые так или иначе занимались сбором информации о вьетконговцах, то почему бы не открыть центральное управление, в котором были бы представлены все эти органы? Каждая организация должна была бы передавать в это управление всю свою информацию о вьетконговских повстанцах. По мере накопления информации о конкретном человеке на него можно было бы завести дело или досье. В конце концов, объем информации об «объекте» достигал таких размеров, что полиция или военные могли схватить, убить или завербовать его (заставить дезертировать или остаться на месте в качестве информатора). В лексиконе «Феникса» эти варианты были известны под общим названием «нейтрализация».
Именно эта теория легла в основу создания отделов «Феникс» в каждом из 247 уездов Вьетнама. В каждом таком отделе должны были находиться представители национальной полиции; уездный офицер по разведке; офицер Военной службы безопасности (орган военной разведки, ответственный за проведение различных операций, включая контрразведку и контрподрывную деятельность)[17]; сотрудники сельского развития (своего рода внутренний Корпус мира, члены которого часто узнавали много нового об активности Вьетконга, когда строили школы и дамбы в деревнях)[18]; и, наконец, оперативное отделение уездного штаба, которое теоретически планировало военные операции на основе целей, полученных в результате работы «Феникса». Таким образом, функционирующий отдел «Феникса» был не более чем местом, где различные вьетнамские органы обменивались своими разведданными о противнике. Задача была проста. Если вьетконговский агент был «легализованным сотрудником», который имел государственное удостоверение личности и жил открыто, отдел «Феникса» проводил полицейскую операцию по его аресту. Если вьетконговец находился на нелегальном положении, живя днем в бункере, а ночью действуя скрытно, то отдел «Феникса» планировал военную операцию по его уничтожению или захвату. Поскольку «нелегалы» всегда передвигались в сопровождении вооруженной охраны, шансы захватить их без боя были невелики. Отделы «Феникса» также прилагали значительные усилия, пытаясь убедить вьетконговцев добровольно сдаться правительству в соответствии с условиями официальной программы амнистии, известной как «Тиеу Хой», или «Открытые объятия».
Наш инструктор в Вунгтау уверенно заявил, что все, что нам нужно сделать в наших уездах, это заставить вьетнамцев разговаривать друг с другом, и структура местного теневого правительства станет очевидной. Другими особенностями программы были плакаты «Разыскиваются!», подготовленные на вьетконговских сотрудников (которые в случае захвата становились гражданскими преступниками, а не военнопленными, что означало, что они отбывали относительно короткие тюремные сроки, а не вечное заключение «на весь срок» в лагере для военнопленных); создание «черных списков» важных вьетконговцев в каждой общине; и классификация вьетконговских политических кадров по их должностям по категориям А, В или С. Вьетконговцы категории А являлись ключевыми членами организации, такими как глава общины, в то время как лица категории С были вспомогательным персоналом низшего уровня, например, женщины, которые покупали для коммунистов лекарства на рынке. При попадании в плен продолжительность тюремного срока, который мог получить вьетконговец, частично определялась его категорией.
В ожидании вертолета, который должен был доставить меня обратно в Дыкхюэ, я размышлял о том, можно ли вылечить паралич, поразивший нашу программу «Феникс». Как мы можем заставить наших коллег работать вместе и слаженно, так, как описал инструктор? Дилемма Танми майора Эби тяготила меня, поскольку я знал, что после моего возвращения полковник Вайсингер будет больше, чем когда-либо, стремиться к результатам. Каким-то образом, в концепции «Феникса» должен был содержаться ответ. Когда вертолет взлетел, в поле зрения снова появились пляжи Вунгтау, и я вновь проклял свою удачу за то, что получил назначение в Хаунгиа. Накануне вечером трое из нас провели незабываемый вечер в центре города, который был отмечен элегантным ужином с омарами, стоившим менее двух долларов за штуку. Когда мы потягивали пиво «33» на террасе ресторана «Кирно» и наблюдали, как рыболовецкий флот возвращается в порт со своим уловом, рисовые поля и бамбуковые заросли Дыкхюэ казались за миллион миль отсюда. Теперь, чуть более чем через час, я вернусь в свою провинцию, буду спать под москитной сеткой и просыпаться каждый раз, когда вьетнамская артиллерия за моим окном будет открывать огонь.
*****
Вернувшись в Дыкхюэ, я доложил майору Эби о своем опыте. Полный оптимизма после недельной учебы, я сообщил майору, что,
