Александр Карцев - Шелковый путь. Записки военного разведчика
Я был равен богам. В этот момент. Ведь у меня был второй шанс. Ничего страшного не произошло. Достаточно было только достать эту гранату из подсумка. Или выдернуть кольцо второй. Мне никто не мог помешать. В этой ситуации. Ведь в этот миг я был богом. Мертвым богом. Я уже умер. Живо было только тело. Рука потянулась к подсумку. Пальцы нащупали второе кольцо. Но сил его выдернуть у меня уже не было. Такая нечеловеческая усталость вдруг опустилась на мои плечи. Боже, как же я устал сегодня умирать.
Увы, я не был богом. Я был всего лишь человеком. Причем, наверное, самым слабым из людей. У меня тоже не получилась вторая попытка. Меня успокаивала только одна мысль – если гранату найдут, обезвредить ее уже не успеют. В этом сомнений у меня не было.
Мы зашли в кишлак Нари-Калан. Подошли к одной из крепостей. Нас уже ждали. Во дворе прямо на земле сидело десятка полтора хорошо вооруженных бородачей. Душманы. Я впервые видел их так близко.
Меня сразу же провели в одну из комнат. В углу у большого сундука стояло красивое и, похоже, очень дорогое, охотничье ружье. Рядом лежал окровавленный патронташ с патронами. Судя по всему, хозяин дома был большим любителем охоты. Или гость, посетивший хозяина. Это было более похоже на правду.
На большой циновке посредине комнаты лежал крепкий мужчина лет сорока. Если бы не многочисленные окровавленные тряпки, ни за что бы не подумал, что он тяжело ранен. Выглядел он совсем неплохо. К тому же был в сознании. Возле него сидело несколько стариков. При моем появлении они молча встали и вышли из комнаты. Я знал, что по законам шариата мне здесь делать было нечего. Если Аллах послал небесную кару на правоверного, значит, тот того заслужил. И только Аллах мог решать его судьбу, карать или миловать. А не какой-то там неверный, врач-шурави.
К сожалению, у старшего группы, захватившей меня, на этот счет были совершенно другие взгляды. Судя по всему, воевал он довольно долго. И успел сделать несложный вывод: после пулевого или осколочного ранения судьбу правоверного лучше доверять рукам врача, а не воле всевышнего. Тем более когда этот правоверный твой родной брат.
Ранение было осколочным. Множественным. В плечо, руку и живот. Получено прошедшей ночью. Под Тотаханом. Из разговора я понял, что это были осколки ВОГ-17, осколочной гранаты от автоматического гранатомета АГС-17. Фантастика! Поверить в это было невозможно. Прапорщик Андрей Иванищев, командир гранатометно-пулеметного взвода, достал своими ночными стрельбами не только жителей ближайших кишлаков и командование роты. Андрюха умудрился завалить главаря одной из банд моджахедов. То, что раненый был главарем банды, у меня сомнений не вызывало.
Ошибиться в этом было невозможно. Не успел я подойти к раненому, как из соседней комнаты принесли два небольших ящика. Старший открыл их, и перед моими глазами засверкали всеми цветами радуги бесценные сокровища. Такого богатства я не видел никогда в жизни. И едва ли уже когда увижу. Сказочные сокровища! В ящиках лежал полевой набор хирургических инструментов. Судя по надписям, французского производства. Скальпели, шприцы, лекарства, антибиотики. Все, что нужно для проведения довольно серьезных хирургических операций в полевых условиях. Возможно, в соседней комнате лежал и ящик с хирургами. Удивляться здесь было нечему. Нужно было привыкать.
Я возвращался на землю. Еще мгновение назад я собирался выдернуть кольцо ручной гранаты. Меня удерживала только одна мысль. Погибнуть было несложно, сложнее было доставить шифровку Шафи до адресата. Но она того стоила. Моя жизнь не стоила ничего. В этом я не заблуждался ни на мгновение.
Но блеск инструментов гипнотизировал, притягивал взгляд. В комнате больше не было разведчика старшего лейтенанта Карпова. В комнате был только врач.
– Сатль аб, мохтарам (Ведро воды, уважаемый).
Старший крикнул что-то за дверь, и в комнате моментально появился мужчина с ведром воды. Расторопность моджахедов была удивительной. Судя по всему, в банде была железная дисциплина. Я попросил всех выйти из комнаты.
– Омум шагерз.
В комнате остался только старший. Он отошел в угол комнаты и присел на сундук. Автомат положил себе на колени. Возможно, совершенно случайно его ствол был направлен в мою сторону.
Я вымыл руки и начал осматривать раненого. Под окровавленными тряпками меня ждало полное разочарование. Да, это действительно было осколочное ранение. Но я никогда не думал, что осколки гранаты от автоматического гранатомета столь гуманны. Ранение было пустяковым. Я с грустью подумал о 82-миллиметровом миномете. Вот где душевные осколки! Вот где работа для хирургов!
Проблема была в другом: раненый потерял слишком много крови. Слишком непрофессионально были наложены повязки. Удивительный парадокс! Моджахеды так славно воюют, а вот военно-медицинская подготовка у них совсем никудышная. Я понимаю, аллах аллахом, но повязки накладывать все-таки нужно уметь.
Промедол из шприц-тюбика подействовал на раненого почти сразу. Он обмяк, но сознания не потерял. Крепкий мужик, ничего не скажешь! Осколки из руки и плеча я извлек довольно легко. Засыпал раны стрептоцидом. Рисковать с незнакомыми французскими медикаментами я не решился. Обработал края ран йодом. И наложил повязки. А вот с ранением в живот у меня возникли проблемы. Серьезные проблемы.
Где находился осколок, мне было неизвестно. Нужен был рентгеновский снимок. К тому же я вдруг вспомнил, что никогда еще не проводил операций на брюшную полость. Да и вообще те пули и осколки, которые я извлекал раньше, всегда были на виду. Опыта же серьезных операций у меня не было.
Глупо! Как сказать этому старшему, что мне нужен рентгеновский снимок? Человек, который ни разу не видел электрической лампочки, может и обидеться на слова о рентгеновском аппарате. А обидевшись, пристрелить. Можно, конечно же, сказать ему и то, что у меня нет опыта проведения таких операций. И отказаться от ее проведения. Результат будет тот же. Уж очень они обидчивы, эти моджахеды. Шуток не понимают.
Да, я – самый крутой в мире доктор Айболит! А этот рентгеновский аппарат мне и в гробу не нужен! Первая часть этой мысли попахивала полным бредом. Во второй проблескивала частица разума. В гробу рентгеновский аппарат мне действительно был ни к чему.
Слава богу, что мне никто не угрожал. Ствол автомата, направленный в мою сторону, казался детской игрушкой. В кармашке гранатной сумки под моей курткой болталась граната Ф-1 с выдернутой чекой. Предохранительный рычаг ее мог отлететь при малейшем движении. И тогда бы у меня не было головной боли с этим ранением в живот. Доктор Жак Гийотен ошибался, говоря, что гильотина – лучшее средство от головной боли. Просто он не пробовал наши осколочные гранаты Ф-1. Попробовав раз, он бы стал рекомендовать своим пациентам только их.
