Неизвестен Автор - Раиса, Памяти Раисы Максимовной Горбачевой

Раиса Максимовна догадывалась о диагнозе. Настойчивая попытка оградить ее от плохих новостей не могла продолжаться долго. Это был один из ее вопросов, поставивший Горбачева в затруднительное положение.

"В течение всей моей жизни я никогда не говорил ей неправду. Она это прекрасно знает. Поэтому она не задавала вопросы врачу, она спрашивала меня. Я сказал ей: да, это форма лейкемии, один из ее различных видов. Она закрыла глаза и хранила молчание в течение 40 минут. Я не пытался нарушить это молчание, которое, казалось, продлится вечно. Это был очень сложный момент. Я пытался представить себе, что она думала. Затем пришел профессор Бюхнер, и он помог мне, откровенно объяснив, что с ней происходит. Он показал лабораторные материалы и сказал, что есть надежда на выздоровление. Он был очень убедителен и вселил уверенность также и в меня".

Клиника внутренней медицины университетской больницы в Мюнстере - один из самых совершенных лечебных центров мира. Горбачев и Ирина подробно рассказывают о всех этапах болезни, начиная с ее возникновения и кончая госпитализацией Раисы Максимовны в Германии. Первоначальный диагноз был поставлен в Москве доктором Андреем Воробьевым из знаменитой кремлевской Центральной клинической больницы.

Именно Воробьев указал на необходимость срочного полного обследования больной и на наличие наилучших терапевтических лечебниц в мире. Это было 21 июля. Послы Германии и Соединенных Штатов тут же установили контакты между собой и в течение нескольких часов высказали свои предложения по устранению болезни.

В конечном счете выбрали Мюнстер, поскольку он ближе всего к Москве. В пятницу, 23 июля, немецкие доктора Бюхнер из Мюнстера и Мертельсман из Фрейбурга уже прилетели в Москву, чтобы поговорить с Воробьевым. Они подтвердили его диагноз, и в воскресенье, 25 июля, Раиса была доставлена в великолепно оснащенную палату отдела трансплантаций мюнстерской клиники.

Чтобы войти в эту палату, вы должны снять с себя все, надеть стерилизованную одежду и закрыть рот маской. Сотни писем и телеграмм, адресованных г-же Горбачевой, не могут быть доставлены в палату. Их переправляют в гостиничный номер Карена Карагезьяна, пресс-секретаря Горбачевского Фонда, прервавшего свой отпуск, чтобы поддержать бывшего советского президента.

Утром следующего дня я вхожу в этот гостиничный номер - если можно сказать "вхожу", - поскольку там имеется огромное число писем и телеграмм, и до кровати можно добраться с большим трудом. Не минуты, а часы уходят на то, чтобы поскорей открыть письма и посмотреть, кто их написал. Но чтобы прочитать их разобраться в них, требуется целая команда секретарей.

Я не могу не поинтересоваться одним вопросом: как смогла Раиса так быстро добраться до Мюнстера? Наверняка она прилетела на самолете. И некоммерческим рейсом. Я не мог не спросить: был ли этот самолет российского правительства? Горбачев покачивает головой. Он не хотел бы говорить об этом. Ирина также хранит молчание.

Двумя днями раньше, вслед за многими другими телеграммами, пришла телеграмма от Бориса Ельцина. (Телеграммы поступили от четы Клинтонов, Герхарда Шредера, Леонеля Жоспена, от четы Назарбаевых, от Джорджа Буша, госпожи Тэтчер и многих других мировых лидеров, нынешних и предыдущих, а также от лауреатов Нобелевской премии, видных деятелей культуры и представителей духовенства.)

В телеграмме Ельцина говорится: "Я хочу выразить свою глубокую озабоченность в связи с суровым испытанием, которое переживает Ваша семья. Я хорошо знаю, как трудно пережить болезнь любимого человека. Как никогда раньше в подобные моменты необходимы взаимная поддержка, теплота и забота. Я желаю Вам, уважаемый Михаил Сергеевич, силы и стойкости, а Раисе Максимовне мужества в ее борьбе с болезнью, а также быстрого выздоровления".

Это первый случай за последние девять лет, когда Борис Ельцин прямо обратился к Михаилу Горбачеву, и бывший советский президент явно не намерен обострять отношения с ним. Горбачев говорит: "Это добрые слова, очень приятный жест".

Как бы то ни было, но я стараюсь понять, на каком самолете прилетели пациентка и Горбачев из Москвы. Похоже, это был самолет, который вылетел из одного из аэропортов Швейцарии, и он летел под швейцарским флагом. Также представляется (хотя это остается неподтвержденным), что самолет был арендован греческим судовладельцем Лацисом, давним другом семьи Горбачевых еще с 1992 года.

То, что Горбачев не получил самолет российского правительства, не имеет большого значения, учитывая драму, которую переживают Горбачев и его супруга.

На следующее утро, когда Ирина в очередной раз отправилась в клинику и после того как Михаил Сергеевич закончил информировать репортеров, мы вышли на продолжительную прогулку по парку.

Люди останавливались и пристально всматривались в Горбачева. Можно было услышать скрип тормозов, тысячи велосипедистов проезжали по извилистым улицам Мюнстера и по зеленым равнинам Вестфалии. Порой кое-кто подходил к Горбачеву и пожимал его руку, говоря: "Спасибо".

Хорошо одетый пожилой джентльмен говорит ему сначала на немецком, а затем на английском языке: "Вы Наполеон нашего времени". "Спасибо", - отвечает Горбачев на ломаном немецком языке, а затем, улыбаясь, говорит мне мягким тоном: "Это небольшой комплимент. Наполеон закончил свою жизнь на острове Святой Елены. Помимо этого, он был больше генералом, чем реформатором".

По его словам, Раиса спала лучше и температура, которая была у нее в прошлую ночь, сп?ла. Так что настроение у Горбачева улучшилось. И хотя это очень плохо, что болезнь пришлась на такое время, он явно доволен освещением болезни Раисы в российских средствах массовой информации. Это своего рода моральная компенсация, которая, похоже, в некоторой степени залечивает раны, на которые столь долго не обращали внимания.

"Вы хотите что-нибудь узнать? - спрашивает он. - Я никогда не ожидал этого от русских. Я думал, что произойдет смена поколений, прежде чем они поймут это. Однако я вижу, что ни одного плохого слова не было написано о ней или обо мне. Как будто наша боль помогла устранить недостаток в понимании".

У него на глазах слезы, и в данный момент он не пытается их вытереть. Он качает головой и пальцами дотрагивается до глаз. Затем он достает газету из кармана и говорит: "Прочитайте это".

В то время как он старается сохранить самообладание, я читаю статью в "Известиях" под заголовком "Леди Достоинство": "Мы преобразились. Мы стали людьми. Мы, оказывается, не разучились сочувствовать чужому горю. И мы стали, пусть и по печальному поводу, свидетелями уважения к двум любящим друг друга людям - Раисе и Михаилу".