Неизвестен Автор - Раиса, Памяти Раисы Максимовной Горбачевой

А спустя несколько минут мы обнялись с Михаилом.

- Многие из наших однокурсников звонят мне в эти дни в Бонн, желают Раисе выздоровления, сочувствуют тебе, сопереживают вместе с тобой, надеются, верят в высокую справедливость, которая все-таки чаще всего не минует добрых, хороших людей.

- Мы получаем в Мюнстере около пятисот писем, телеграмм, факсов ежедневно. Через популярную газету с большим тиражом благодарю всех земляков, тысячи иностранцев за искренние слова сочувствия и поддержки в трудное для всей нашей семьи время...

- Ирина здесь с обеими дочерьми. Довелось им повидаться с бабушкой? Ведь режим в палате стерильно строгий - не то что цветов, вообще никаких лишних предметов, каждый сантиметр площади тщательно обработан во избежание малейшей инфекции.

- Все мы, кто дежурит в палате, подвергаемся такой же обработке. Но старшая внучка все же побывала в палате.

- Может, не стоило?

- Раиса очень просила.

- Немецкая печать, ссылаясь на мнение авторитетных медиков, писала, что болезнь сильно запущена. Как это могло случиться, не было возможности своевременно ее распознать?

- Все не совсем так просто. Эта форма лейкемии проявляется быстро, взрывообразно. Рая жаловалась на боли в пояснице. Ей сделали болеутоляющие уколы, сразу полегчало, мы гуляли с ней после этого. Но вот видишь, как все обернулось.

- Когда был поставлен диагноз, сказал ли ты ей об этом напрямую, как вели себя немецкие врачи?

- Я говорил с ней очень откровенно, выбирая, конечно, выражения, но почти открытым текстом. Врачи находили свои обтекаемые формулировки.

- С твоей откровенностью ты рассчитывал на силу ее характера?

- Именно. И не ошибся. Минувшей ночью ей было очень плохо, я опасался худшего, но она, как всегда, вела себя с поразительным мужеством, стойкостью и самообладанием. Она сильный человек, достойный самого высокого уважения, и, не знаю, насколько уместно в данном случае это слово, восхищения. Я преклоняюсь перед своей женой и счастлив, что она подарила мне многие годы...

- Закончился первый этап химиотерапии. Что дальше, какова программа лечения?

- Если говорить коротко, то следующий важнейший этап - пункция спинного мозга. После этого через пару дней многое о болезни станет яснее. Понятно, в каком ожидании находимся я, Ирина и внучки.

- Ваше круглосуточное дежурство в палате, надеюсь, не объясняется нехваткой или недостаточным вниманием персонала?

- На это мы пожаловаться не можем. В этом отношении в клинике все организовано идеально. А лечащий врач профессор Бюхнер - светило мировой величины.

- Когда ты один на один с Раей, о чем вы с ней говорите, прости меня за этот вопрос?

- О чем можно говорить в этот... миг между прошлым и будущим?

- Может быть, чтоб немножко отвлечься, давай поговорим о политике?

- Давай лучше сейчас об этом не будем.

...Не будем о политике. Мы поговорили еще несколько минут. Михаил быстро собрался и отправился на свое дежурство к самому для него дорогому человеку.

А я с несколькими коллегами пошел по журналистской необходимости "отлавливать" трудноуловимого профессора Бюхнера. В ожидании доктора удалось добыть документ - "Врачебный бюллетень", который и привожу полностью:

"Госпожа Раиса Горбачева пребывает в связи с заболеванием острой формой лейкемии 18 дней в нашей клинике. Она находится в критической фазе терапии. Пациентка очень ослаблена лейкемией и химиотерапией. В лечении госпожи Горбачевой участвуют многие специалисты клиники. О результатах первой фазы лечения можно будет говорить только спустя некоторое время".

О том, что можно сказать уже сегодня, мы и задаем вопросы лечащему врачу профессору Бюхнеру.

- В бюллетене говорится о "критической фазе терапии". Не можете ли вы дать пояснения?

- Чтобы остановить развитие болезни, требуется от четырех до шести недель терапии. Пока она не завершится благополучно, мы не можем вздохнуть с облегчением. Первая фаза терапии при таком заболевании проходит, как и у госпожи Горбачевой, примерно одинаково. Заболевание еще не удается остановить, к этому, помимо всего, добавляются побочные явления, связанные с самой терапией. Поражаются, как известно, не только больные клетки, но и происходит отрицательное воздействие на другие клетки и органы.

Нами разработана масштабная стратегия, как бороться с возникающими осложнениями.

- Ваша главная цель на данном этапе лечения?

- Добиться ремиссии, приостановить развитие болезни. На наш взгляд, потребуется второй этап химиотерапии.

- Из вашего опыта, каков процент достижения ремиссии при подобных заболеваниях?

- У госпожи Горбачевой очень серьезная форма лейкемии. В принципе мы достигаем ремиссии в семидесяти процентах схожих случаев. Шансы на полное излечение - примерно пятьдесят на пятьдесят. Мы полагаем, что наши усилия приведут к успеху, но еще очень рано успокаиваться и считать, что главные проблемы решены.

...Завершилась первая стадия химиотерапии. Борьба за жизнь и здоровье продолжается.

"Труд", 13 августа 1999 г.

Татьяна ИВАНОВА

"Как нас встречали в Милане"

Под таким заголовком в рубрике "Женская логика" в "Новом времени" была опубликована моя заметка ровно десять лет назад. В Италии тогда гостили не "мы", а чета Горбачевых. У которых с каждым месяцем дома прибывало врагов. В том числе и могущественных. Чем больше их становилось, тем демонстративнее "Новое время" принимало сторону Михаила Сергеевича. Отсюда - "мы", "нас встречали"...

Радостные, восторженные, многотысячные толпы людей в Милане, цветы, приветственные жесты, крики "Горби! Горби!" и голоса: "Мы пришли приветствовать женщину, муж которой столько делает, чтобы мир изменился к лучшему, столько делает для свободы..."

Мир тогда весь, казалось, улыбался нам навстречу. Потому что миру, как и небу, д?роги вступившие на праведный путь. А мы тогда каялись в тяжких грехах и демонстрировали готовность не потаить ни единого. Очиститься. Значит, сделать чище мир, потому что мы - Россия - огромная часть мира.

В то время мы вывели войска с чужой земли. Мы повинились пе

ред народами, которых тоталитарный режим выбросил из отеческих краев.

Народы Болгарии и Венгрии, Польши, Чехословакии и Германской Демократической Республики самостоятельно решали, как им жить дальше. И никто больше не мог сказать о нас, что мы жандарм Европы.

Стремление осознать себя членом семьи человеческой, общей семьи для всех, стремление вести себя в соответствии с этим осознанием было тогда с нашей стороны очевидно для Мира.

И связывалось с именем Горбачева. И когда куда-то приезжал он и когда встречали его - это означало, что нас встречают. И когда кричали "Горби!", это означало, что нас приветствуют.