Наталья Бондарчук - Единственные дни

Центральную сцену дуэли Пушкина с Дантесом было решено снимать в парке на Елагином острове. Маша Бурляева и ее сокурсники превратились в крестьянских парней и девушек, разыгрывая встречу на реке. Снежки, веселый смех должны были стать контрапунктом состояния Пушкина на дуэли. Когда Сережа Безруков приехал на площадку, я ему напомнила, что четыре года назад, когда мы снимали сцену дуэли для телефильма «Одна любовь души моей», был один оператор, одна видеокамера и одни сани, которые и доставили поочередно всех нас в Ново-Дарьинский лес. А сегодня мы с Сергеем насчитали двадцать машин, окружающих плотным кольцом пространство киносъемочной площадки. И ни одной лишней. Этого требует современный кинопроцесс. «Лихтваген» и «тонваген», машина с операторским краном, повозка с каретой и лошадьми, машина с пиротехникой, не говоря уже о киноавтобусах для грима и актеров, дополнительный операторский свет и т. д. В Петербурге продолжал свирепствовать мороз, 25–27 градусов ниже нуля. Для других регионов вроде бы не так много или даже нормально, но при большой влажности города на Неве… Сергею Безрукову, Владимиру Ильину (Данзас) и Роману Романцову было непросто.

Лютый холод усугублял сложность сцен. Снимали сразу двумя камерами. Пиротехник готовил Сергея и Романа к пулевым ранениям. Капсулы с кровью вшиваются в костюм и при определенной команде компьютерного устройства разрывают ткань и выливаются. Я не люблю снимать кровавые сцены, но кадр ранения Пушкина получился, на мой взгляд, исторически точным. Камера Маши Соловьевой буквально летала между Пушкиным и Дантесом. Сумерки наступали стремительно. Съемочный день зимой очень короткий. Благодаря операторской группе и новейшей технике удалось осветить часть леса и снять отъезд раненых на дуэли Пушкина и Дантеса. На мой взгляд, воссоздание дуэли Пушкина и Дантеса в мельчайших подробностях (в сценарии я использовала воспоминания секунданта Пушкина – Данзаса) было одной из главных задач фильма. И к этим съемкам вся наша киногруппа отнеслась с особым вниманием. Самым трагическим моментом в дуэли был тот, когда Дантес, не доходя до барьера, выстрелил в Пушкина. Безруков прекрасно сыграл мучительную боль и в то же время – желание продолжить поединок. Он приказывает Дантесу встать к барьеру и требует подать другой пистолет. Так оно и было. Данзас кинулся к Пушкину, подав ему другой заряженный пистолет, потому что от падения Пушкина первый пистолет тоже упал и забился снегом. Эти секунды, когда Пушкин, опираясь одной рукой на окровавленный снег, другой целится в Дантеса, всегда собирают внимание зрительного зала. Выстрел. Дантес ранен в руку. Узнав об этом, Пушкин говорит: «Странно, мне казалось, я хотел его смерти, теперь вижу, что нет». Смертельно раненный Пушкин отказывается убить своего врага. Второй раз он повторит эти слова перед смертью. На предложение Данзаса отомстить Дантесу он скажет: «Нет, нет, мир, хочу умереть по-христиански».

Еще до выезда в Петербург я понимала, как мало у нас средств на съемку. А о том, чтобы оплатить и одеть массовку, не было и речи. Но снимать было необходимо. Исторический факт: царедворцы, боясь возмущений, следили вместе с Бенкендорфом, чтобы отпевание Пушкина прошло скромно в Конюшенной церкви, куда могли попасть только избранные гости. Но народная толпа все же встретилась с гробом любимого поэта после отпевания. Эта сцена почитания Пушкина, последняя дань любимому поэту, была необходима фильму. Мне пришло в голову только одно: через петербуржское отделение телевидения в прямом эфире обратиться к жителям города, пригласив волонтеров бесплатно участвовать в съемках. Я также объяснила, что костюмов тоже нет, и что нужно женщинам приходить в платках, а мужчинам – в тулупах. Кроме волонтеров, в съемках приняли участие около двухсот молодых курсантов военного училища. В день съемок на набережной Мойки собралось около тысячи человек. Моей благодарностью этим людям, выстоявшим шестичасовую съемку в лютый мороз, были маленькие записки, подписанные лично мною – приглашения на премьеру фильма. Первыми зрителями, увидевшими картину «Пушкин. Последняя дуэль» в Петербурге в кинотеатре «Аврора», стали именно они, участники массовых сцен.

Вместе с художниками по костюмам и гримерами я показывала женщинам, как нужно поднимать воротник зимних пальто и повязываться платками, чтобы это хотя бы отдаленно напоминало XIX век. Но, конечно, эмоциональную нагрузку взяли на себя наши актеры – Анна Снаткина, Владимир Юматов, Юрий Траугот (исполнивший роль Вяземского) и, конечно, пятеро моих молодых актеров из ГИТИСа, которые шли в первых рядах, плакали и стали сердцем сцены. Наши добровольцы, которым пришлось касаться гроба Пушкина, были сосредоточены и эмоциональны, своим искренним желанием соответствуя великому мгновению. Чтобы помочь им добиться нужного состояния, из репродуктора лилась бессмертная музыка Свиридова. Несмотря на холод, никто не покинул киноплощадку.

А в середине дня неожиданно приехал режиссер Александр Сокуров. До этого я даже не была с ним лично знакома, но, конечно, видела его фильмы. Сокуров увидел мое выступление по телевидению и пришел поддержать, зная, как сложно снимать массовые сцены. Он принес термос с горячим чаем. Я сделала небольшой перерыв, познакомив Снаткину с необыкновенным художником. И после перерыва Сокуров не ушел, пока не убедился, что съемочный процесс выстраивается. Конечно, его появление на киноплощадке прибавило сил. Мы опять вышли в ночь. Зажглись факелы, и из Пушкинского дома появился гроб, который несли немногочисленные друзья Пушкина в сопровождении жандармов. Неожиданно одна из лошадей с жандармом поскользнулась и упала. Но, к счастью, никто не пострадал. Уже позже, оценивая в монтаже кадры, снятые в этот день, я поняла, что нам удалось прорваться в прошлое и в «дыму столетий» разглядеть прощание народа с гением. Знаю, что эти кадры вызывают наиболее сильное впечатление, и неудивительно: каждому через экран дано еще раз проститься с Пушкиным…

«Сотни петербуржцев пришли к дому, в котором умер Пушкин, чтобы принять участие в съемках фильма о гибели поэта.

Для съемок в кино я обзавелась большим пушистым платком. Примерно такие носили в XIX веке люди среднего сословия. А вот о валенках не подумала и явилась на съемочную площадку в привычных для моды XXI века остроносых сапожках на каблуке. За что и поплатилась: в двадцатиградусный мороз ноги мои уже через десять минут совершенно окоченели. Пришлось прятаться в открытом специально для этого фойе служебного помещения Музея-квартиры А.С. Пушкина на Мойке, 12.