Наталья Бондарчук - Единственные дни

– Царствуй, потому что ты молода! – закончил наш Пушкин и открыл шампанское. За бортами кареты хлестал дождь, но иллюзия кино пропустит к зрителям сияющие лица в теплых тонах заката.

Оставшееся шампанское тут же распили со всей киногруппой, поздравляя друг друга с завершением коротких, но таких напряженных съемок.

А девятого августа – долгожданный подарок. У Ивана и Юли родилась дочь Настенька. Я стала бабушкой, моя дочь Машенька – тетей, а моя мамочка – счастливой прабабушкой. Забегая вперед, скажу, что Настеньку воспитывают Юля, Ваня и Юлина бабушка Лидия Алексеевна. Юлины родители, проживающие в Екатеринбурге, приезжают, чтобы помочь, на месяц или два, ведь они еще работают. Ну а у меня с Настей обоюдная любовь. Вижу ее не так часто, как хотелось бы, но мы обожаем друг друга. Мы с Настей всегда что-нибудь делаем: лепим смешных животных из пластилина, читаем, гуляем или просто хохочем – и всегда довольны друг другом.

Итак, я дожила до великого звания бабушки. Ну что ж, это только украсило мои «Единственные дни».

Летом у меня на даче, работая вместе с сыном Иваном и Сергеем Безруковым над сценарным материалом, мы пришли к общему заключению – выстроить фильм как историческое расследование виновных в гибели поэта.

Одной из важнейших ключевых фигур становился Леонтий Васильевич Дубельт, правая рука шефа жандармов Бенкендорфа. Согласно истории, Николай I узнает о содержании пасквиля (порочившего имя Пушкина и объявлявшего его рогоносцем) уже после гибели поэта. Но в этом пасквиле (или серии безымянных писем, восемь—десять или больше, полученных также друзьями Пушкина) царь усматривает не только оскорбление семьи Пушкиных, но и нечто большее.

Так, чета Нарышкиных, упомянутых в письме, неизбежно воскрешала в памяти многолетнюю связь Александра I с женой Нарышкина, которому платилась своего рода дань – император благодетельствовал мужу-рогоносцу. Это знали все, и намек в подметном письме к Пушкину был не на отношения Дантеса и Натали, а на связь Натали с царем. Тем более что царь платил жалование поэту как историографу. Поняв всю подоплеку, Николай Павлович поручает Бенкендорфу найти пасквилянта. Дело о расследовании авторов анонимок поручают Дубельту. Такова вкратце концепция исторического расследования, предложенного нами в фильме.

На роль Дубельта был приглашен замечательный актер Борис Плотников. Ему было интересно играть этот многоплановый образ – человека, о котором он много читал и размышлял.

Летом 2005 года в «Артеке» я познакомилась с Виктором Сухоруковым. Мне очень понравилась его работа в «Бедном Павле», и я выразила надежду, что он примет участие в моем фильме. Суть беседы нашей свелась к следующему: «Я понимаю, что такому актеру нужно предлагать полномасштабные роли, но сейчас у меня есть только небольшая роль полковника Галахова, расследующего дуэль между Пушкиным и Дантесом…» В ответ услышала: «Но это же Пушкин!» Так в нашей команде, кроме Безрукова, Снаткиной, Плотникова и других замечательных актеров, появился Виктор Сухоруков. Он так потрясающе играл, что вынуждал меня снова и снова садиться за письменный стол и добавлять сцены. Так из малюсенькой роли выросла одна из главных – полковника Галахова, искренне стремившегося раскрыть преступление, откровенно ненавидевшего Дантеса и Геккерена, желавшего привести суд к наказанию виновных и угадавшего одним из первых трагический путь молодого Лермонтова.

В нашем фильме начал свое бескомпромиссное существование поручик Лермонтов в исполнении Евгения Стычкина. Помню, сижу я у телевизора и смотрю какой-то детектив, моя дочь Маша уже рассказывала мне, что появился интересный актер Евгений Стычкин. Я всматриваюсь в его лицо, потом беру кальку и прикладываю к телеэкрану – как раз был его крупный план. И быстро обвожу контуры его лица. Потом иду в свой кабинет, нахожу портрет Лермонтова и сравниваю. Большой лоб, круглое лицо, маленький нос. Опять бегу к телеэкрану и понимаю, что исполнитель роли Лермонтова найден.

Итак, к концу лета у меня на даче появились Виктор Сухоруков и Евгений Стычкин. Я дала посмотреть им трейлер фильма, то есть, говоря русским языком, небольшой монтажный фильм о фильме, смонтированный моим сыном Иваном, со всеми современными прибамбасами: саспенсом – когда нагнетается страх и волнение шумами, музыкой и монтажными переходами, экшеном – когда все бегают, прыгают и быстро перемещаются, но при этом главное – не утраченными фрагментами с игрой актеров.

После просмотра все дружно отметили игру Безрукова и тут же приступили к разбору своих ролей. И я почувствовала, что в лице Виктора Сухорукова и Евгения Стычкина я получила новый заряд творческой энергии.

Осенью к процессу съемок подключилась кинокомпания «Слово», возглавляемая Сергеем Георгиевичем Мелькумовым. В Петербурге нами стала заниматься группа с линейным продюсером Натальей Гориной. Впервые прозвучали слова: менеджер по производству, офис-менеджер. Наконец-то у меня появился профессиональный второй режиссер – Жанна Бойкова. Я бы не посмела обратиться к столь занятым и серьезным людям, если бы не Андрей Малюков. Посмотрев в очередной раз отснятые сцены, он сказал мне: «Ну вот, с этим материалом можно обратиться к самым серьезным людям в кинобизнесе. Поздравляю тебя, сестра, с этим этапом!»

Итак, осенью – сцены без Пушкина, под общим названием «Расследование дела о подметных письмах Пушкина и дуэльной истории».

Борис Плотников творил образ Дубельта, «царского служаки», «хитрой лисы» и «бывшего декабриста». Виктор Сухоруков в образе полковника Галахова вел расследование.

Несколько сцен снимали на Елагином острове. Когда мы с Машей Соловьевой подъехали к дворцу, где предстояло снимать интерьеры, то увидели несказанную красоту – золотая осень в этом году задержалась. Сразу пришло решение открыть двери дворца и снимать на натуре. Так образовалась сцена отъезда Натали с бала-маскарада, устроенного Екатериной Андреевной Карамзиной. Эта женщина была близким другом Пушкина и всей его семьи. Роль Карамзиной я оставила за собой и тем самым прибавила себе испытаний. Очень трудно играть и быть одновременно и организатором производства, и режиссером – всюду нужен глаз да глаз. Но очутиться по ту сторону камеры тоже полезно – ощутить внутренний нерв сцены, прожить ее духовно, тем более что образ жены великого историка мне близок.

Хочу сразу сказать добрые слова о своих актерах, игравших отрицательных персонажей. Сергей Ражук (Геккерен), умный тонкий актер и великолепный второй режиссер, помогавший мне в качестве ведущего группы «секонд юнит». Это английское понятие, раскрывающее смысл второй малой киногруппы, которая снимает необходимые детали, а иногда и небольшие сцены параллельно основной группе. Сергей Ражук не раз выручал нашу группу в качестве режиссера. Роман Романцов, исполнивший роль Дантеса, было совершенно очевидно, рос как актер от сцены к сцене. В интерьерах Елагинского дворца мы снимали сцену, когда Дантесу сообщают первое решение суда, приговорившего его к смертной казни. Молодой актер так напряженно и точно сыграл крупный план, что ему аплодировала группа, что бывает крайне редко.