Наталья Бондарчук - Единственные дни

«Сотни петербуржцев пришли к дому, в котором умер Пушкин, чтобы принять участие в съемках фильма о гибели поэта.

Для съемок в кино я обзавелась большим пушистым платком. Примерно такие носили в XIX веке люди среднего сословия. А вот о валенках не подумала и явилась на съемочную площадку в привычных для моды XXI века остроносых сапожках на каблуке. За что и поплатилась: в двадцатиградусный мороз ноги мои уже через десять минут совершенно окоченели. Пришлось прятаться в открытом специально для этого фойе служебного помещения Музея-квартиры А.С. Пушкина на Мойке, 12.

Когда в городе узнали о том, что бюджет фильма ограничен, средств на массовку нет, люди живо откликнулись на приглашение.

К девяти утра, как и было велено, я вошла во внутренний дворик Пушкинского музея. В полной уверенности, что буду если не самая первая, то наверняка одной из немногих. А увидела почти целиком заполненный людьми двор. Больше всего было женщин – молодых и среднего, а также пожилого возраста. Приплясывая на месте, чтобы не замерзнуть, поглядывая в ту сторону, где уже вовсю суетились осветители, они тихонько обсуждали между собой события… января 1837 года.

– Жалко Пушкина, умер таким молодым, сколько бы еще мог написать! – говорила своей подружке 18-летняя Елизавета Ронгинская, студентка филфака Петербургского государственного университета. Александр Сергеевич, по ее признанию, ее любимый поэт. Прочитала про него все, что издано. И многое им написанное знает наизусть. – Я когда узнала, что все желающие могут принять участие в съемках, сразу решила, что приду, никакие морозы не остановят!

Наталья Бондарчук в короткие минуты отдыха охотно общалась с людьми. Киносъемочный процесс трудоемок. Часами приходится ждать “нужного момента”, репетировать, переснимать. А тем более на этот раз бесплатно для массовки. Меня поразил пожилой мужчина со щетиной недельной небритости. Он долго молча стоял у предназначенного для выноса пушкинского гроба, печально склонив голову на грудь. Я выбрала момент, подошла к нему, познакомились. Анатолий Александрович Степанычев, пенсионер, пришел сюда еще затемно, так хотел участвовать в съемках. Бороду отращивал специально к этому дню. И так понравился режиссеру, что решено было выдать ему костюм ямщика. Обязательно, сказали, попадет в кадр. Вот Анатолий Александрович и настраивался, стоя около гроба и вспоминая все, что знал о гибели поэта.

Встретилась мне здесь и “настоящая Пушкина” – симпатичная женщина средних лет, менеджер строительной фирмы Ольга Пушкина. Говорит, ее дед Александр Александрович был дальним родственником Александра Сергеевича. Собирается, выйдя на пенсию, заняться изучением своей родословной.

Время от времени нам предлагают “зайти в автобус, попить горячего чая”. Но люди не хотят покидать съемочную площадку. Они замерзли, наверняка уже и голодны, но знают, что перерыв, скорей всего, короток. Вот-вот вновь потребуются в кадре их оплакивающие Пушкина глаза. Они не про чай думают. Они о поэте скорбят.

Вот отснят кадр с Сергеем Никоненко, играющим верного дядьку поэта. “Нету больше барина”, – сообщает Никоненко притихшей у дома на Мойке толпе. Произносит свою короткую фразу актер тихо. Но мне почему-то кажется, что она звучит очень громко и долго. Будто колокол ударил набат, и продолжительным эхом несет ветер этот звук к покрытой льдом седой Неве»

Интересны, на мой взгляд, живые портреты участников массовки, записанные корреспондентом Людмилой Безруковой и опубликованные в газете «Труд». Мне они очень дороги, так как в них показано внутреннее состояние обычных людей, участвовать в таких необходимых фильму сценах.

Весной 2006 года мы вступили в монтажно-тонировочный период. Признаюсь, что я смогла буквально вскочить на подножку последнего вагона уходящего поезда. Дело в том, что в кинопроизводстве за последнее время произошли очень серьезные изменения: внедрение новейшей техники, например, компьютерной графики, – и все это повлияло на сам киноязык. Американские боевики, «фильмы ужасов» и фильмы в стиле экшен на нем и базировались. Для того чтобы принять все новшества непредвзято и перенести их в свою работу, нужно было преодолеть определенный психологический барьер. И тут мне очень помогли мои дети. А также то, что я всегда страстно любила все новое.

Иван и Маша – молодые творческие личности, страстно интересовались современным кинематографом и стали буквально подсовывать мне современные фильмы. Почти всегда извиняясь за «идейное содержание», они настаивали, чтобы я внимательно рассмотрела тот или другой монтажный переход, драматическую связку, игру любимых актеров. Поэтому все монтажные переходы вместе с режиссером по монтажу Александром Хачко мы обсуждали коллегиально. Очень много в этот процесс привнес и Сергей Безруков. Его и Ванин креатив были очень полезен фильму. Ну, а когда дело дошло до музыки, молодой композитор Иван Бурляев получил аплодисменты мосфильмовского оркестра и самого дирижера Сергея Скрипки. Наблюдать за Иваном в момент записи его музыки с оркестром было очень интересно. Завершился этот этап работой со специалистом по dolby-stereo звуку.

Впервые мы с Иваном услышали по-настоящему объемный звук, просматривая наш фильм на большом экране.

Когда я впервые услышала так называемое сведение звука, музыки и шумов, которым руководил Иван, я буквально накинулась на него со словами:

– Ты что сделал?! Это же невозможно слушать, всё грохочет, слов не разобрать…

– Успокойся, мама, – со знанием дела говорил Иван. – Всё будет в окончательном виде корректнее даже для тебя… И таких, как ты…

«Таких, как я» – это все старшее поколение. Мы так и не привыкли к современному грохочущему «саунд-дизайну», по-русски – звуковому оформлению. Но ведь и это также новая и неотъемлемая часть современного кинематографического процесса. Кстати, выпущен отдельный диск с музыкой Ивана: «Пушкин. Последняя дуэль».

На завершающем этапе к нам в гости приехал очень интересный человек – Александр Александрович Яхонтов. Он оказался дальним родственником Пушкина и живет в Америке. Посмотрев фильм «Последняя дуэль» и несколько серий фильма «Одна любовь души моей», он пригласил меня и Игоря Днестрянского в США на фестиваль, посвященный Пушкину. Так, в октябре 2006 года мы с Игорем оказались в Калифорнии.

Сидя в машине с Яхонтовым, я обмолвилась, что слышала о прямом потомке Пушкина, проживающем в Бельгии. «Вы увидите его через несколько минут», – улыбнулся он (потом мы узнали, что он его троюродный брат). И действительно, когда мы прибыли в дом к Яхонтову, а это был дивный калифорнийский теплый вечер, нас поджидала пара среднего возраста. Когда мы познакомились, выяснилось, что Александр Александрович Пушкин и его супруга Мария Дурново-Пушкина оба являются прямыми потомками Пушкина и происходят от Сашки Рыжего – так в детстве называл любимого сына Александр Сергеевич. Оба Пушкины являются последними прямыми потомками рода Пушкина на земле.