Борис Смирнов - Небо моей молодости

Наступила ночь. Звездная, с ярким полумесяцем, очень она подходила для боевых действий. Но противника не было. Мы успокоились, улеглись спать. И вдруг за полчаса до наступления рассвета раздался гул моторов, а затем земля дрогнула, да так, что из нашей хаты стекла вылетали вместе с рамой, а крышу сдуло взрывной волной. Бомбы рвались на окраине поселка и в местах вчерашней стоянки самолетов. Минут через тридцать фашисты нанесли второй удар. Теперь они ориентировались по возникшим очагам пожаров: соломенные-то да камышовые крыши мазанок горели, точно смоляные факелы. Напротив нашей хаты горели такая же мазанка и сарай. Навсегда запомнилась пожилая женщина - хозяйка дома. Она смотрела на огонь а, заломив руки, громко причитала на украинском языке:

- Чтоб ты издох, проклятый Гитлер! Чтоб мой Петро переехал тебя танком! Чтоб...

Женщина продолжала накликать на врага еще какие-то беды, понятные ей одной, а когда горящая крыша провалилась внутрь мазанки и оттуда поднялся столб дыма вперемешку с искрами, глухо рыдая, она опустилась на землю.

С рассветом мы осмотрели летное поле. Вся его рабочая площадь осталась неповрежденной - ночной налет немцев прошел вхолостую.

Пока пилоты переруливали самолеты к месту старта, я отправился на территорию ближайшей шахты No 31. Вокруг - ни души. Словно в царстве мертвых, повсюду одни трупы недавно расстрелянных людей. Сама шахта была взорвана, все ее строения сожжены, и от одной старушки мы узнали, что большая часть таких шахт стала жутким погребением тысяч людей. Их сбрасывали туда живыми, а затем затапливали штреки водой и стволы шахт взрывали. Была ли еще земля столь невиданной по своим размерам людской скорби, как Донбасс?.. Нет. Более страшного на своем пути я не видел.

В тот августовский день наши летчики дважды летали вместе со штурмовиками 305-й штурмовой авиадивизии, действуя по аэродромам противника в районе Павлограда и Краматорска. Там скопилась масса фашистских самолетов Ю-87 и Ме-109. Первая группа прикрытия, в которую входили летчики Мошин, Акинин, Сидоренко, Каравай, Кириллов и сам командир полка капитан Марков, сумела заглушить зенитные точки противника и заблокировать аэродром, да так, что с него не смог подняться ни один самолет. Мощным ударом наших штурмовиков было уничтожено более двадцати гитлеровских машин только на Краматорском аэродроме. Другая группа истребителей в составе командира полка майора Иванова, Середина, Сырцова, Панина, Колдунова и других совместно с штурмовиками громила аэродром и вела воздушный бой в районе Павлограда.

В дни боев за освобождение этого города отличились все три наших полка. Так что не случайно 288-й истребительной было присвоено почетное наименование - Павлоградская.

Прошло четыре месяца с тех пор как дивизия, помолодевшая своим составом, двинулась от берегов Волги на запад. Для молодых летчиков первые четыре месяца боевой работы стали суровым испытанием, закалкой их мужества. За это время многое изменилось. Всем пилотам-сержантам присвоили звание младших лейтенантов.

И бойцы подтянулись, почти у всех появилась уверенность в собственных силах, в поведении на земле и в воздухе стало больше спокойствия, рассудительности. В боевых донесениях, адресованных штабу воздушной армии, все чаще стали появляться фамилии молодых летчиков, среди которых были Гура, Никитин, Минаев, Авотесян, Шишов и другие. Все без исключения они принимали участие в воздушных боях, штурмовых действиях по аэродромам противника, летали на разведку, прикрывали наземные войска. Некоторые уже имели на своем счету по одному, а то и по два сбитых самолета. Среди молодежи, следует заметить, особенно выделялись Александр Колдунов и Николай Сурнев. У них удивительно быстро развивались профессиональные качества, необходимые летчику-истребителю: умение точно ориентироваться, быстро и правильно оценивать обстановку в воздухе, определять свое место в бою и метко стрелять. В числе других их отличало и высокое мастерство в технике пилотирования. Словом, в ратном труде они не уступали тем, кто начал войну значительно раньше.

За минувшие четыре месяца боевой работы изменения произошли не только в рядах летно-технического состава. Все службы нашей дивизии отвечали выполнению поставленных задач. Так, под руководством подполковника Б. П. Колошина оперативно и слаженно действовал штаб дивизии. Его коллектив состоял из способных, дисциплинированных и думающих офицеров. Помню майора Б. Ефимова, капитана А. Орлова, позднее в штаб прибыл энергичный и знающий штабную работу майор М. Векслер. У самого Бориса Петровича Колошина была хорошая оперативно-тактическая подготовка, но отличало его и другое - строгая уставная требовательность к выполнению служебных обязанностей, которую он умело сочетал с высокой культурой в обращении с подчиненными. Четко отладил техническое обеспечение напряженной боевой работы полков инженер авиадивизии Н. И. Алимов. По количеству исправных на каждый день самолетов мы почти всегда шли в передовиках среди других авиасоединений 17-й воздушной армии, а это, в свою очередь, обеспечивало успешное выполнение боевых задач.

Юго-Западный фронт выходил на новые рубежи, к Днепру, в полосе между Запорожьем и Днепропетровском. Гитлеровское командование считало Днепр неприступной преградой, на которой Красная Армия не только будет остановлена, но и понесет огромные потери. Разведданные показали, что вражеские укрепления действительно очень надежные. На подходе к Запорожью они представляли собой несколько дугообразных полос с различными фортификационными сооружениями, с укрытиями для танков, самоходных орудий и бронетранспортеров. Пробить с ходу такую тройную линию обороны весьма трудно. Так что нашим наземным войскам предстояло или обходить эти обводы, или вклиниваться в оборону с помощью артиллерии и авиации. Из опыта предыдущих сражений мы, летчики, знали, что поначалу будут применяться различные методы атак и тот, который окажется наиболее действенным, станет затем развиваться всеми средствами.

На рассвете 10 октября 1943 года левое крыло войск Юго-Западного фронта перешло в наступление. Первый штурм успеха не принес. Противник яростно сопротивлялся и переходил в контратаки большими группами танков. Однако наши войска нашли слабые места: одно в районе речки Мокрая, другое - вдоль железной дороги на участке Камышеваха - Запорожье. Кроме этих мест были заняты выгодные позиции северо-западнее города, с которых сдерживались контратаки противника.

В воздухе также развернулись ожесточенные бои. Немецкое командование противопоставило нашей авиации не менее 700 самолетов. Над полем сражений часто скапливалось до 150 самолетов с обеих сторон. По характеру боевых действий они располагались на разных высотах.