Побег из коридоров МИДа. Судьба перебежчика века - Геннадий Аркадьевич Шевченко
Сначала Ельцин отстранил Е.Т. Гайдара, несмотря на то что считал его умным, а затем жертвой стал Козырев.
По моему мнению, Козырев был хорошим министром иностранных дел, по крайней мере, не хуже своих предшественников, хотя он и был слишком осторожным и не возражал президенту при проведении внешней политики (кстати, точно так же вел себя и Громыко). Козырев стал жертвой подчас авантюрной внешней и внутренней политики Б. Ельцина и его приближенных. Мне представляется, что Козырев ни в чем не уступал министру иностранных дел И.С. Иванову, а даже, пожалуй, превосходил его. Со временем история поставит все на свои места. Козырева обвиняют в «американизме», однако и Громыко уделял первостепенное значение отношениям с США, как, впрочем, и нынешний Президент России В.В. Путин. За период работы Козырева угроза конфронтации с Западом практически отступила. Россия вступила в Совет Европы, присоединилась к программе НАТО «Партнерство во имя мира», вступила в Международный валютный фонд и ряд других международных организаций, заявила о перенацеливании своих ракет с территорий западных стран в ненаселенные районы Земли и т. д. Все эти меры были необходимы для возвращения России в европейское и мировое сообщество в качестве полноправного участника и партнера. Козырев считал, что Россия должна ориентироваться на высокоразвитые демократические страны и вхождение в их клуб на равных.
Антиамериканизм — «тяжелое» наследие семидесяти четырех лет советской власти. Козырев справедливо отмечал в этой связи, что многим даже отстаивание подлинных интересов России, если они совместимы с интересами США, представляется недопустимой уступкой противнику.
Ельцин стремился во что бы то ни стало сохранить свою власть и пожертвовал профессиональным министром, которого критиковали не всегда заслуженно. Президенту были нужны не умные подчиненные, а карьеристы и популисты, умеющие просто говорить и оболванивать народные массы.
С 9 по 10 апреля 1991 года в Москве состоялась международная конференция ученых и экспертов по запрещению и уничтожению химического оружия, организованная советским Комитетом защиты мира. В конференции приняли участие крупнейшие специалисты по данному вопросу из США, СССР, Швеции, Швейцарии, Польши и ФРГ, также народные депутаты СССР и РСФСР, зарубежные парламентарии и ученые. Организацией работы конференции и рассылкой приглашений на нее занимались я и посол в отставке В.Л. Исраэлян. Вступительное слово, написанное мной, на конференции произнес последний. Из советских участников конференции выступили эксперты Минобороны, Минхимнеф-тепрома, другие ученые, а также мой бывший сокурсник и сослуживец Н.П. Смидович, ставший заведующим отделом по запрещению химического оружия Управления по ограничению вооружений и разоружению МИДа СССР. Я также прочитал доклад о некоторых международно-правовых проблемах полного запрещения химического оружия. Конечно, нам помогал консультант советского Комитета защиты мира И.И. Бойцов, одновременно являвшийся сотрудником КГБ. Он почему-то не любил Исраэляна и рекомендовал никогда не давать ему в долг деньги, так как посол их никогда не отдавал. Я проработал с ним много лет и с таким фактом не сталкивался. Порядочность людей я проверял на том основании, как они относились ко мне после поступка отца. Исраэлян проявил себя в данном плане идеально. Он не побоялся стать рецензентом нескольких моих книг, помог мне подзаработать денег в Комитете защиты мира во время проведения конференции. И это несмотря на то, что моя мама разругалась с его женой и, будучи близка к жене Громыко, просила ее не продвигать Исраэляна по службе. Об этом мне рассказал сам посол в отставке в 1989 году. Сейчас он со всей семьей живет в США, штате Пенсильвания. Ему уже восемьдесят пять лет, и он пережил три инфаркта. Грин-карту — право на постоянное жительство в США — он получил в связи с тем, что являлся видным дипломатом. (Конгресс США имеет право выдавать такие карты вне очереди известным политикам и крупным ученым, а также шпионам.) Кроме того, Исраэлян написал интересную книгу о войне 1973 года на Ближнем Востоке, использовав совершенно секретные материалы заседаний Политбюро ЦК КПСС, на которых он лично присутствовал и тщательно все записывал. Известно, стенограммы заседаний Политбюро, как правило, не велись.
Через несколько месяцев после конференции под моей редакцией вышел в свет на русском и английском языках (переводил я сам) сборник выступлений на конференции. Никита Смидович несколько раз во время подготовительной работы к конференции заказывал мне пропуск в МИД. Там я впервые увидел факс. Смидович сказал, что им пользоваться очень просто: «Нужно иметь всего один палец». Я тогда пошутил: «А какой именно, случайно, не двадцать первый?»
И в начале 90-х я не оставлял попыток вернуться на любимую дипломатическую работу. Мне даже неоднократно снились сны, что я снова работаю в МИДе. В 1993 году я получил приглашение на конференцию по внешней политике России, которая состоялась в МГИМО МИДа России. В повестке дня конференции было указано, что одним из выступающих будет министр иностранных дел России А.В. Козырев. Поэтому я не терял надежды на встречу с моим бывшим сослуживцем по Отделу международных организаций МИДа СССР. Во время конференции я увиделся со многими старыми знакомыми по отделу, сидел вместе с советником Ю.М. Виноградовым, с которым мы часто после работы играли в шахматы, и даже задал министру один вопрос по разоружению. Директор моего института, академик Б.Н. Топорнин, присутствующий на конференции, посмотрел на меня с некоторым удивлением. После завершения ее работы я прямо пошел на трибуну, где находился Козырев. Его личный, дородный охранник попытался меня задержать, но министр дал ему знак меня пропустить. Кстати, ему принадлежит следующий афоризм: «Конечно, начальник охраны иногда ближе, чем жена. Это в хорошем смысле». Козырев сразу протянул мне руку, улыбаясь. Мы говорили минут пять. Я подарил ему свою новую книгу «Развивающиеся страны и нераспространение ядерного оружия». Я также попросил министра помочь мне вернуться на работу в МИД. Он сказал, что подумает, и попросил меня связаться с ним позднее. Однако не дал своего телефона. В это время почти все участники конференции разошлись, но посередине зала стоял, как будто вросший в землю, вернее, в паркетный пол, директор Службы внешней разведки России академик Е.М. Примаков и пристально, не отрывая глаз, смотрел на нас с Козыревым. Видимо, шеф разведки думал про себя: «О чем это сын американского шпиона Шевченко так долго говорит
