Аль Капоне: Порядок вне закона - Екатерина Владимировна Глаголева
В День благодарения (четвёртый четверг ноября) в бесплатной столовой обслужили пять тысяч человек. Говорили, что Капоне планировал в честь праздника угостить их традиционной индейкой с клюквенным соусом, но тут газеты сообщили о краже тысячи индеек; Капоне, бывший ни при чём, испугался, что и это преступление повесят на него, и в последний момент заменил индейку говядиной.
В статье «Возвращение в Чикаго», опубликованной в журнале «Харпере» в апреле 1931 года, романистка Мэри Борден подчёркивала, что поскольку во всех городах США процветают банды и рэкет, а все американцы, включая конгрессменов, сенаторов, судей, полицейских и священников, пьют виски, Чикаго незачем стыдиться того, что он породил «аса бутлегеров» — Аля «Лицо со шрамом». Побывав в родном городе после двенадцатилетнего отсутствия, она видела бесплатную столовую — потому что та была на виду; Капоне же оставался невидимкой. «Разыскиваемый полицией по обвинению в том, что он враг государства, он не давал аудиенций туристам, когда я приехала, — писала Борден. — Он более недоступен, чем римский папа. Но прячется он не от стыда. В Чикаго никто ничего не стыдится...» — и продолжала: «Хлебная очередь к бесплатной столовой Капоне тянется по серой, продуваемой всеми ветрами улице мимо полицейского управления. Я была там однажды, листала Книгу смерти, как они её называют, — самый ужасный из всех фотоальбомов в мире. Без сомнения, существует связь между двумя группами людей: теми, кто дрожит от холода в очереди к столовой, и теми, кто на страницах полицейского альбома лежит, раскинувшись на голом полу в тесных комнатушках или скрючившись на заднем сиденье такси, с пробитой головой. Ибо Капоне — мастер на все руки: одной рукой убивает, другой кормит». 10 декабря газета «Луисвилл курьер» остроумно заметила: «К счастью, Аль Капоне кормит безработных, а не даёт им работу».
Тем временем компартия опубликовала 9 декабря собственную программу занятости для безработных, состоявшую из тринадцати требований, в том числе пунктов о выплате безработным прежней зарплаты в полном объёме из страхового фонда, семичасовом рабочем дне, введении зимнего пособия и признании правительством США Советского Союза на дипломатическом уровне. Всё это были только слова, которыми никого не накормишь.
Голодные посетители бесплатной столовой Капоне каждый день съедали как минимум 350 буханок хлеба, 1200 пончиков, 50 фунтов сахара и 30 фунтов кофе; всё это обходилось в 300 долларов, треть этой суммы должен был платить Аль. Он мог позволить себе такие расходы. Как раз в ноябре 1930 года бухгалтер Фред Райз[52] дал показания о том, что одна лишь прибыль от самых доходных игорных домов, контролируемых бандой, составляла 25 тысяч долларов в месяц. В целом же состояние Аля Капоне оценивалось примерно в 30 миллионов. Но фокус в том, что и у его благотворительности была криминальная подоплёка.
Накануне Рождества 1930 года на склады в Саут-Сайде прибыли несколько грузовиков от крупнейших продовольственных сетей и привезли «пожертвования», которые их вынудил сделать Серрителла, пообещав взамен налоговые послабления. Цыплята и утки, пара бочонков ветчины, тысяча банок кукурузы, чай, сахар, конфеты — всё это расфасовывалось по корзинкам в церкви Святой Лючии, чтобы неимущие получили подарок к празднику. Впрочем, не всё: по указанию секретаря Серрителлы уток передали телохранителю Капоне Филу д’Андреа, и тот отвёз груз в столовую.
Тим Салливан пишет:
«Рождество 1930 года. Я буду помнить его всю жизнь. Никто из детей не рассчитывал на подарки. Может быть, ужин с курицей. У нас ещё оставалось несколько кур, ковырявшихся во дворе. И тут случилось чудо. Мы все собрались вокруг ёлки (какая была, просто голые ветки), как вдруг в дверь громко постучали. Папа открыл, а там стоит Санта-Клаус, с усами и бородой, в красном костюме и с большим мешком за спиной. Я завопил: “Аль!” — и бросился к нему. Он хлопнул в ладоши, и вышли шестеро его ребят; каждый тащил коробку с продуктами, которыми можно было бы накормить всю округу. Они помогли маме расставить всё это на полках в кладовой. Каждый получил дорогие подарки: наручные часы с бриллиантами для Бейб, пуловеры для моих братьев Эдварда, Сэма, Дона и меня. Дон получил заводной поезд и полный набор рельсов. Моя сестра Кэти получила самую красивую куклу, какую я только видел, со всем гардеробом. И индейка с начинкой и соусами. Ничего вкуснее я в жизни не пробовал».
Верить ли этому рассказу?
Ещё 17 ноября было объявлено о помолвке восемнадцатилетней Мафальды Капоне с 23-летним «разнорабочим» Джоном Маритоте. Он был младшим братом Фрэнка Маритоте — того самого Фрэнка Даймонда из списка «врагов государства». Сразу поползли слухи; журналисты оживились, и самый шустрый из них 21 ноября тиснул статейку в «Де-Мойн трибюн». Он явился прямо в дом Капоне на Прери-авеню, дверь ему открыла сама Мафальда и, обрывая лепестки розы, которую держала в руке, ответила на все вопросы: дата свадьбы ещё не назначена, это будет скромный семейный праздник в кругу ближайших родственников и друзей; подарки, конечно, ожидаются, как на любой свадьбе, но она пока ни одного не получила; то, что брак подстроен и Джонни любит другую — неправда, они дружат с детства; он бизнесмен и не занимается рэкетом; кстати, всё, что о них пишут в газетах, — ложь, и даже фотографии там не её, а какой-то старой курицы; она не знает, где они проведут медовый месяц, и вообще это их личное дело; никакое перемирие между бандами тут ни при чём. Ну да, конечно.
Свадьба состоялась 15 декабря в Сисеро — сначала венчание в церкви Святой Марии, потом пир для четырёх тысяч гостей, включая семейство Райола, прибывшее из Италии. Возле церкви стояли трое вооружённых мужчин, следя за порядком, возле клуба — двое. Глава чикагского сыска Пэт Рош подослал переодетых полицейских — высматривать известных гангстеров. С полдюжины человек арестовали за ношение оружия, но в главном агентов ждало большое разочарование: Аля Капоне не было, хотя он и оплатил торжество. Почему? Полицейские решили, что он испугался ареста. «Капоневед» Марио Гомес считает, что Аль не хотел портить сестрёнке праздник: это её день,
