Аркадий Арканов - Вперёд в прошлое

Я поинтересовался, в каком именно месте. Он ответил: «Не хотелось бы привлекать особое внимание. В гостинице «Белград» на Смоленской площади на первом этаже есть кафе. Там я буду вас ждать завтра в четырнадцать часов». – «А как я вас узнаю?» – задал я естественный вопрос и получил четкий ответ: «Вам не надо будет меня узнавать. Я вас сам узнаю».

На следующий день в назначенное время я вошел в кафе гостиницы «Белград». Из-за двухместного столика тут же мне кивнул головой здоровый, достаточно импозантный мужчина лет сорока. Я подошел к нему, поздоровался и сел напротив него. Он предложил мне выпить с ним немного коньяка. Я не отказался. Он сказал, что ему приятно меня видеть. Я поблагодарил. Мы сделали по глотку, и он с ходу задал мне наивный вопрос: «Почему вы не ездите за границу? Вы же писатель, вы должны видеть мир, набираться свежих впечатлений...» – «Почему я не езжу? – ответил я вопросом на вопрос. – Меня просто никуда не выпускают». – «Но вы бы хотели?» – спросил он. «Еще как! – сказал я. – Это моя мечта!» Глядя в окно, он произнес, словно подводя итог: «Вы будете ездить... Если захотите, конечно... Понимаете, какая ситуация – в разные страны уехали наши соотечественники, многих из которых вы знаете лично... В Париже – Анатолий Гладилин, Владимир Максимов... Василий Аксенов в Америке прижился... Они же ваши друзья... А нам интересно их отношение к тому, что происходит у нас, их настроение, их намерения... Почему бы вам с ними не побеседовать? Просто по-дружески... Мы бы тоже с ними побеседовали, но мы лишены этой возможности... В общем, поедете в ближайшее время в Париж и расскажете – что, чего, как?.. Нам это очень важно...» И он в упор посмотрел на меня в ожидании моей реакции на его предложение.

Этот разговор состоялся через два года после того, как мой родной брат Валерий с женой и двумя маленькими детьми, забрав маму, уехал на постоянное место жительства в США. В этом ответственном решении не было никакой идеологической мотивировки. Сделать этот шаг его побудили конкретные обстоятельства. Брат мой на тот момент уже был кандидатом медицинских наук. По мнению многих специалистов, он являлся одним из лучших и перспективных анестезиологов и работал ординатором в хирургической клинике знаменитого Бориса Васильевича Петровского. У него были все основания со временем стать заведующим отделением. Но в отделе кадров ему по-дружески дали понять, что его происхождение и не самые благоприятные биографические данные вряд ли создадут ему предпосылку для продвижения по служебной лестнице. Второй момент, который привел его к решению покинуть СССР, имел бытовую окраску. Он жил в той же коммунальной квартире, где жили вместе с нами наши родители. Маме с папой, как я уже говорил, при первой же возможности я купил скромную кооперативную «хрущевку» в районе Гольяново. А брат мой с женой и двумя детками остался проживать на прежней площади. Он неоднократно обращался в райжилотдел с просьбой улучшить его жилищные условия. Но все заканчивалось какими-то расплывчатыми обещаниями. Когда в очередной раз ему сказали, что двадцать два метра на четырех человек – нормальный метраж для советской семьи, что в порядке очереди получить отдельную квартиру он сможет лет через пятнадцать, его колебания кончились... Мама уже осталась одна – отец умер в 1970 году. У нее были проблемы с сердцем, диабет... Короче говоря, в период политических послаблений в связи с приближающейся московской Олимпиадой брат мой подал заявление, и семья его, включая маму, покинула пределы СССР.

Время еще было достаточно суровое, и, когда они улетали из аэропорта Шереметьево, у меня было ощущение, что я их больше никогда не увижу... Замечу, что мамина квартира и двадцать два метра в доме у метро «Сокол» безвозмездно отошли в распоряжение государства. Мама прожила в новых условиях еще девятнадцать лет, а брат на момент написания этой книги продолжает работать ведущим анестезиологом в одном из лучших госпиталей Бостона...

У разных людей разное отношение к понятию «эмиграция». У меня на эту тему полное согласие с гениальной по простоте фразой, сказанной мне в Израиле многолетним невыездным – Феликсом Камовым: «В стране, из которой в любой момент можно уехать, можно оставаться жить постоянно»...

Историю отъезда моего брата я описал не случайно. В тот день в кафе гостиницы «Белград» мне практически было сделано предложение стать «тайным осведомителем». При всем желании увидеть маму с братом и «настоящую заграницу», я не мог пойти по этому варианту. Хочу лишь отметить, что принципиально против органов государственной безопасности я ничего не имел и не имею. У каждого государства есть подобные структуры – КГБ, ФСБ, ФБР, ЦРУ... Когда-то один мой хороший знакомый, бывший разведчик, обучавший меня основам английского языка, отмечая мое внешнее спокойствие, устойчивость к потреблению большого количества спиртного, хорошую память, сказал, что из меня мог получиться классный разведчик... А почему бы и нет? Если человек искренне верит в свои убеждения и честно исполняет свой профессиональный долг, он может быть и разведчиком... Но – не стукачом.

...И я, желая прекратить этот неприятный для меня разговор, вздохнув для большей искренности, произнес: «Я согласен. Но есть одно неблагоприятное обстоятельство». – «Какое?» – поинтересовался мой собеседник. «Мой брат, – сказал я, – его семья и моя мама уехали на постоянное место жительства в Соединенные Штаты Америки». Возникла пауза, после которой он спросил: «Вы уверены, что они не вернутся на Родину?» – «Абсолютно уверен, – сказал я твердо. – Они уехали навсегда».

Возникла новая пауза, он закурил и задумчиво сказал: «Да-а... Обстоятельство действительно неблагоприятное...» И тут я понял, что в «органах» тоже бардак – правая рука не знает, что делает левая. Окончание беседы было вполне логичным – он попросил забыть о нашем разговоре, и если вдруг мы встретимся с ним случайно в Центральном доме литераторов или где-нибудь в другом месте, то мы не знакомы...

Через полгода я зашел поужинать в ресторан ЦДЛ и увидел одного известного нашего поэта, с которым у меня были приятельские отношения. Он сидел за столиком рядом с моим «собеседником». Заметив меня, мой приятель приветливо помахал рукой, приглашая сесть за его столик. Я подошел. Приятель мой представил меня. Я протянул руку «собеседнику». Тот встал, протянул мне руку в ответ и сказал: «Очень приятно. Володя». После этого мы мирно беседовали на разные темы, обменивались анекдотами, выпивали... И тут мой приятель сказал: «Володя! Аркадия никак не выпускают за рубеж. Ты не можешь посодействовать?» – «Почему же нет? – улыбнулся Володя. – Надо подумать»... Но мы оба знали, что стоит за этим расхожим выражением «надо подумать».