Николай Крылов - Сталинградский рубеж

Связью приходилось заниматься много. Не раз мы с начальником связи армии полковником Иваном Алексеевичем Юриным просиживали ночи, отыскивая самые подходящие варианты использования наличных технических средств, разрабатывая более надежные схемы, обсуждая, как лучше расставить самых опытных специалистов.

Готовясь к новым боям, мы спешили переправить за Волгу остававшихся на правом берегу раненых. В журнале боевых действий фиксировалось: 7 октября эвакуировано 773 человека, 8-го - 630...

В отличие от Одессы и Севастополя, где долгое время могла работать широкая сеть госпиталей, в Сталинграде подлежали эвакуации в тыл в принципе все раненые, кроме совершенно нетранспортабельных и тех, кто был ранен совсем легко. Обстановка заставила перевести на левый берег даже вторые эшелоны дивизионных медсанбатов. А оставленный в городе полевой госпиталь № 689 - его возглавлял майор медицинской службы Н. И. Черных - разместили по соседству с "переправой -62", и он рассматривался как нечто неотделимое от нее. Здесь производились неотложные хирургические операции. Для раненых оборудовалось все больше блиндажей, однако принимались все меры, чтобы никто из них не задерживался на этой стороне сверх абсолютно необходимого срока.

Как правило, каждое судно, пересекшее Волгу, будь то бронекатер или баржа, обратным рейсом забирало раненых. Перевозили их и на гребных лодках. Пока существовали пешеходные мостики до острова Зайцевский, переправляли кого можно и по этим мостикам. Но иногда неэвакуированные раненые все-таки задерживались на нашем берегу. Так получилось и в начале октября, после первых жестоких боев за заводские поселки.

Разгрузить госпиталь у переправы требовалось даже по причинам практического порядка: ему предстояло принимать других раненых. Да и нельзя было допустить, чтобы бойцы и командиры, пролившие свою кровь на сталинградской земле и не способные сейчас сражаться, оставались тут, когда вот-вот должен был начаться новый штурм.

Отправить их в тыл мы успели.

За несколько отвоеванных у врага относительно спокойных дней вообще было сделано многое. Наши инженерные и саперные батальоны и сама пехота подготовили к обороне, приспособили под опорные пункты (конечно, не только за эти дни) многие десятки зданий, в том числе и на территориях трех главных сталинградских заводов. Однако на то, чтобы превратить каждый завод в узел сопротивления особой прочности, в своего рода крепость - комплексы заводских сооружений позволяли сделать это, - нам недоставало и сил, и инженерных средств, и главное - времени.

Что и говорить, хорошо было бы взяться за это на несколько недель раньше. Но тогда первейшей инженерной задачей были работы на внутреннем, а затем на городском обводе, которые мы не успевали завершить до подхода к ним врага. И легко ли было тогда представить, что заводы, стоящие у самой Волги, заслоненные всем городом, окажутся на переднем крае?

А в те октябрьские дни, когда в сводках отмечалось: "Армия занимает прежние позиции, атак пехотой и танками противник не предпринимает", на заводы, особенно на Тракторный, не переставали падать бомбы, сокрушая стены и перекрытия. Вести там фортификационные работы можно было только ночью.

11 октября у нас имелись основания считать, что перегруппировка сил для нового штурма у Паулюса скоро закончится. Настало время сделать последнее, чем мы могли в какой-то мере ослабить надвигавшийся натиск врага, - самим прервать грозную паузу, заставив гитлеровцев возобновить бои раньше, чем предусматривалось их планами.

Контрудара требовало от армии и командование фронта. Но принять конкретное решение командарму было нелегко: имея дело с превосходящими, вновь пополненными за эти дни силами противника и предпринимая активные действия там, где ожидались главные атаки с его стороны, мы, понятно, шли на риск.

В контрударе, начатом утром 12 октября в районе поселка СТЗ (если говорить точнее, это была просто относительно крупная контратака), участвовали весьма ослабленная 37-я гвардейская дивизия Жолудева и частично (ставшая теперь ее соседом) 95-я дивизия Горишного, а также один полк 39-й гвардейской, переброшенный сюда с временным подчинением Жолудеву.

Силы были не такие, чтобы ждать от контрудара слишком многого. И все же мы надеялись отбить кварталы, которыми враг завладел несколько дней назад, когда потеснил 37-ю дивизию, а это означало бы реальное улучшение наших позиций.

Гитлеровцы сопротивлялись ожесточенно, введя в бой свежие части, в том числе и прибывшие из Германии специальные саперные батальоны. "90-й стрелковый полк продвинулся на 50 метров", - донес на исходе дня Горишный. Только немногим больше было продвижение у Жолудева.

Ночью, в результате новых усилий, гвардейцы 37-й стрелковой заняли группу выгодно расположенных зданий, именовавшихся в сводках шестиугольным кварталом. Жолудеву было приказано закрепиться там поосновательнее, превратив квартал в опорный пункт с гарнизоном не меньше батальона и артиллерией.

В конечном счете наши контратаки, многократно возобновлявшиеся в течение суток с лишним, отодвинули в этом районе линию фронта и, следовательно, исходные рубежи ближайших наступательных действий противника на 200-300 метров. Добиться большего было нельзя.

Тем временем командный пункт армии перешел в штольню за заводом "Баррикады", служившую раньше бомбоубежищем дирекции. Затем там помещался штаб 10-й дивизии НКВД. От пяти ее полков к октябрю остались лишь небольшие отряды, и полковник Сараев получил приказ отбыть со своим штабом на переформирование.

Штольня была невелика - восемь тесных отсеков. В них могли разместиться Военный совет, основная группа оперативных работников, узел связи. Для тех, кому места не хватало, по соседству оборудовались блиндажи.

Перенести КП именно сюда побудило то, что это был самый центр заводского района. Управление армией еще более приближалось к решающим участкам обороны, к соединениям, от которых сейчас больше всего зависела судьба Сталинграда. Командные пункты ряда дивизий находились в радиусе одного километра.

Так как вспомогательного пункта управления, на который можно было бы временно переключить связь, мы на правом берегу теперь не имели, перебирались на новый КП постепенно, в течение почти всей ночи. С первыми группами штабистов отправились туда (пешком по изрытому воронками берегу других путей и способов передвижения не было) командующий и член Военного совета. Незадолго до рассвета, когда подтвердилось, что они благополучно прибыли и командный пункт действует, со старого места ушел и я с остальными товарищами.