Алтарь Отечества. Альманах. Том 4 - Альманах Российский колокол
– Попробовать бы виски, сроду не пил.
Они поинтересовались у Леонида Фёдоровича, что я говорю. Он им перевёл, тогда они налили нам по рюмочке.
– Нам бы по гранёному, – сказал я Леониду Фёдоровичу.
Когда они услышали перевод этих слов, громко рассмеялись, один позвонил, и им принесли гранёные стаканы. Себе они налили по рюмочке, а нам по гранёному стакану. Выпили, закусили. Хоть мы были слабыми, но хмельное нас не брало, мы чувствовали ответственность, не могли ударить в грязь лицом. Русские всегда прикидываются простачками, но дело знают. Им казалось, что такая порция крепостью в сорок градусов нас моментально сшибёт с ног, но мы держались достойно и продолжали беседу. После такого радушного приёма мы поблагодарили за гостеприимство и ушли к своим.
Нас было много, теперь мы оказались главнее немцев. Они бежали, а мы преследовали и вооружались их оружием. Здесь на реке Эльбе мы встретились с нашими регулярными частями Красной Армии. Это были самые счастливые минуты в моей жизни. Сдали оружие. Нас собрали, распределили по железнодорожным эшелонам и направили в распоряжение Смоленского военного округа. Пятого декабря 1945 года я был уволен в запас.
Уехал в Орехово-Зуево к своей семье. О встрече писать не буду, она была трогательной. Началась мирная гражданская жизнь. Побывав в аду, посмотрев смерти в глаза, только тогда сможешь оценить эту жизнь, величие, красоту души русского человека и его добродушие, которые остаются загадкой для иноземцев.
Долго работал на предприятиях Народного хозяйства, был Ударником коммунистического труда, членом профкома. Вместе со мной по трудным дорогам и ухабам жизни шла моя верная жена Мария Васильевна. В 1941 году она эвакуировалась с острова Сааремаа с двумя маленькими дочками, Галочке было четыре года, Ниночке одиннадцать месяцев. Никаких сумок и чемоданов на пароход не принимали, под обстрелом и бомбёжками они семнадцать суток ехали до Гусь-Хрустального, голодные и грязные. Все пережитые ужасы не описать и не рассказать без слёз. В Гусь-Хрустальном она не остановилась, поехала в Орехово-Зуево к своим родителям. На вокзале их встретила сестра Василиса Васильевна. Началась борьба за спасение детей. Врачи сказали, что девочки в безнадёжном состоянии. У родителей была своя корова, бабушка стала отпаивать внучек парным молочком. Великая сила выживания победила – в родном доме и стены помогают, а тем более, когда рядом близкие и добрые родители и сестра.
Девочки выжили, стали прилежно учиться, вышли в люди. Галочка сейчас преподаёт английский язык в Яхромском техникуме, а Ниночка – историю и политэкономию в Дулёвском техникуме. После войны у нас появился сынок Леонид. Работает шофёром. Жизнь стала прекрасной, только мучают болезни. Мне дали инвалидность. Мария Васильевна до сих пор видит во сне, как с детьми спасается от бомбёжки, над головой воет мотор, по щекам бьют стебли кукурузы, на руках Ниночка, к ногам жмётся Галочка, и нет спасения. Просыпается в холодном поту, принимает лекарство, до утра не заснуть. Перенесла четыре операции.
Большую радость нам приносят внуки. Их у нас пятеро, четыре внучки и один внук. Им продолжать наш род, строить прекрасное будущее».
А.Т.Захарченко.
Примечание автора: Мария Васильевна Захарченко умерла в 1988 году.
Зверства двуногих чудовищ
Красноармеец Константин Михайлович Мороз 1941 г.
Константин Михайлович Мороз начал так свои воспоминания:
«Шёл второй месяц Великой Отечественной войны. Я служил в первом отделении первого взвода 34-го отдельного инженерного батальона береговой обороны Балтийского района БОБРа. Мы находились на эстонской пристани Виртсу, занимались переправой груза и людей. К нам прибыл железнодорожный эшелон из Таллина. Он был последним, шли бои под Таллином. Никто из нас не знал, где находится противник. Командир взвода лейтенант В.Богомолов поставил нас троих на охрану пристани, а сам с сорока бойцами пошёл на разведку по направлению к Таллину. Была полная тишина, гражданское население переправлялось через залив и возвращалось с острова Муху, а мы проверяли документы. Над нами пролетел наш советский самолёт, снизился, и лётчик стал махать рукой. Мы решили, что он нас приветствует, и отвечали тем же.
Через некоторое время послышались одиночные винтовочные выстрелы. Это наш взвод встретился с противником и с боями отступал к пристани. Противник был вооружён танками, мотоциклами, мотопехотой. Наш взвод прошёл с боями десять километров и потерял двадцать пять человек. Прибыло на пристань Виртсу шестнадцать человек, из них пять раненых. В их числе был командир взвода. Мне было приказано просмотреть прибывший груз. Он оказался не военным, и было приказано взорвать вагоны. Мы подложили тол и зажгли бикфордов шнур. Меня, не успевшего далеко отойти от вагона, сбросило в воду, двоих ранило. На пристани стоял пароход, которому следовало идти на остров Муху. Остатки взвода, в их числе и мы, подрывники, сели на этот пароход и направились в открытое море. Противник к пристани не подходил, там рвались вагоны. Нас обстреляли из танков, но стоявшие наши малые военные катера взяли огонь на себя, маневрируя возле пристани, дали возможность отойти пароходу. Он несколько раз загорался, но пожар тушили. Израненные и контуженные, мы дошли до острова Муху. Остатки нашего взвода передали второму взводу, которым командовал лейтенант В.Попов. Так закончилось наше первое боевое крещение. Нам стало ясно, почему наш лётчик кружился над нами и махал рукой. Он предупреждал нас о движении немцев в нашу сторону.
С острова Муху нас перебросили на полуостров Кубассаар, где находилась 43-я батарея под командованием Букоткина. Наша рота вступила в бой с большой силой наступавшего противника, высадившегося воздушным десантом. После кровопролитных боёв с десантами мы потеряли половину бойцов.
