Алтарь Отечества. Альманах. Том 4 - Альманах Российский колокол
Там разрезали хлеб, одну буханку на десять человек, разделили, построили всех в колонну и погнали в Карпаты. Фашисты не хотели, чтобы военнопленные попали к русским войскам.
Огромная колонна из двадцати тысяч человек двигалась в сторону Чехословакии. По пути многих расстреливали за подозрение к побегу. Днём эта колонна двигалась, а ночью всех загоняли в воду. Мы стояли в воде, а с гор нас расстреливали из пулемётов. Утром всех раненых добивали. И это длилось на протяжении восьми – десяти дней. Нас оставалось всё меньше и меньше. Потом всю эту колонну вывели на асфальтовую чехословацкую дорогу. Чехи и словаки узнали об этом, стали выносить куски хлеба и варёную картошку и оставляли на обочине дороги. Пленные проходили и с жадностью голодных набрасывались на пищу, гитлеровцы не разрешали брать и расстреливали всех, кто осмеливался нагнуться. Истощённые и голодные стали падать, их добивали из автоматов. Примерно 25-го марта нас загнали в большие кирпичные сараи в какой-то деревне и закрыли двери на всю ночь. Утром через щели стал проникать свет, но нас никто не выпускал. Нас было так много, что мы могли только стоять. Тяжело было дышать. Мы стали стучать, бить в двери ногами, но никто к дверям не подходил. Начали выламывать дверь, и она открылась. Из охраны никого не было. Это были оставленные хозяевами баурские хутора. Мы начали находить оставленные продукты и сразу их поедали, многие погибли от заворота кишок.
Мы были в десяти – пятнадцати километрах от города Вайден, который находился в ведении американских войск. Через восемь – десять дней нас всех собрали и отправили в Вайденский лагерь, который охраняли американцы. В апреле месяце произошёл обмен русских и американских военнопленных. Нас привезли в город Хиров в Западную Украину на фильтрационный пункт. Оттуда я попал в 105-й запасной полк, который вёл борьбу с бандитами. Там я служил до апреля 1946 года, оттуда демобилизовался.
Прошло много времени, но вспоминается это как жуткий кошмар. Видно, судьба меня наградила выносливостью и невероятным терпением, что я чудом уцелел и дожил до настоящего времени».
К. Мороз
Партизанскими тропами на польской земле
Командир группы партизан в Польше Анатолий Леонтьевич Гоненко 1945 г.
Рассказ поведёт Анатолий Леонтьевич Гоненко.
Имя этого славного патриота упоминалось, когда описывались бои на островах Муху и Эзель, там он был пулемётчиком в морском отряде Д.А.Овсянникова.
Этот рассказ был записан на магнитную ленту в институте истории партии при ЦК ПОРП.
«Я, Гоненко Анатолий Леонтьевич, гражданин Советского Союза, родился 11 мая 1920 года в деревне Каменка Локтевского района Алтайского края.
В нашей деревне в 1920-м году была образована коммуна «К свету».
10-го июня коммунары ежегодно праздновали день коммуны.
Учился в сельской школе, которую окончил в 1937 году и пошёл работать бухгалтером.
В 1939 году был призван служить в Военно-Морском флоте в Ленинграде. Здесь окончил специальную школу моряков пограничных войск, был послан служить у границ СССР на Балтийском море.
В 1941 году вспыхнула война. Наше подразделение участвовало при защите города Таллина. После его захвата был направлен на защиту Моонзундских островов: Эзеля и Муху. В ходе ожесточённых боёв наши силы были разбиты, на полуострове Церели был ранен в плечо. Попал в госпиталь, там меня пленили. Со связанными руками погрузили в железнодорожный эшелон и привезли в город Ригу, в 350-й немецкий лагерь для военнопленных.
Много горя мы здесь хлебнули. Нас заставляли носить дрова со станции в лагерь. На болезнь и ранение скидок не было. Многие умирали. Мои близкие товарищи стали организовывать побег. Меня включили третьим.
Намечаемый побег с подкопом под проволоку кончился неудачей, всех троих заключили в карцер. В неимоверных условиях мы просидели в карцере всю зиму. Весной погрузили в эшелон и направили в Германию. До Германии не довезли, привезли в Силезию, сформировали специальную команду и направили в угольные шахты.
Я попал в шахту в городе Бытом. Там был небольшой лагерь с названием «Лагерь 100». В этом лагере находилось 100 военнопленных. Каждый день после работы умирало по пятнадцать и более человек, снова пополнялось до ста. Наша тройка снова начала готовиться к побегу. Мы изучали ошибки неудачных побегов. Общаться с заключёнными в карцере было невозможно, всюду была слежка. Как-то на меня наскочил полицай, который разносил пищу заключённым. Он внезапно задал мне вопрос:
– Анатолий, ты офицер, и хочешь бежать из лагеря?
Я имел звание морского старшины.
– Откуда ты это взял?
– Вот я так думаю, – ответил полицай.
Я смотрел на этого провокатора, и мне хотелось раздавить его, как тифозную вошь. Надо было иметь великое терпение, чтобы удержаться.
– Конечно, каждый настоящий человек должен стремиться сбежать отсюда, – ответил я.
Этот полицай, пожилой человек, почти старик, после нашего разговора стал относиться ко мне с какой-то симпатией. Сказал мне, что он из Винницкой области, назвал свою фамилию. У меня было к нему по-прежнему отвращение, но он этого вроде не замечал. Свои чувства ко мне он не выражал на людях, скрывал, но при раздаче хлеба старался дать мне горбушку, баланды налить побольше. Через него я стал иметь доступ к товарищам, которые томились в карцерах. От них я узнал нужные данные о побеге, что можно использовать трёхкилометровый запасной ход из шахты, где можно переходить колючую проволоку. Втроём мы решили совершить побег новым, неизвестным немцам способом.
Стали изучать территорию шахты. Наверху работали слабые узники, не способные спускаться в шахту. Эта работа называлась «на гора». Через этих людей мы узнали, какой высоты забор, охрану шахты снаружи и внутри. Узнали, что конвой находился в основном в проходной. Снаружи охраняли шахту вольнонаёмные, вооружённые винтовками.
Нас было трое: Андрющенко Иван Никитович, бывший директор средней школы Киевской области деревни Митьки, Хорхалев Георгий, шофёр из Минска и я. На Хорхалева надеялись, если придётся воспользоваться по дороге автомашиной.
Мы готовили продукты на дорогу, нашли нож. Знакомому полицаю я сказал:
– Я готовлюсь бежать, ты мне помогай.
Он выкраивал лишнюю порцию хлеба, лишний черпак супа. Я проверял его, сказал, что бежим завтра, можешь доложить администрации. Он не донёс.
Работа на шахте велась круглосуточно, мы узнали порядок смен, в какую неделю нас будут спускать ночью, в 23 часа. В это время из шахты выезжали наверх штатские «цивильные» шахтёры. Они носили шахтёрскую шапку с козырьком, а мы, пленные, без козырька. К этому времени мы подготовили себе шапки
