Василий Фролов - Жизнь в авиации

Кладбище содержалось в очень хорошем состоянии. Военком нам рассказывал, что отдельные патриоты, особенно члены семей пострадавших от фашизма, изъявили желание добровольно ухаживать за братской могилой...

Если мне представится возможность поехать еще в Латвию, как же я буду указывать в декларации при получении визы цель поездки? Деловая, туристическая? Видимо, придется писать "посещение родственников", если не потребуется на это каких-либо подтверждающих документов.

Вернулись в Валку. Военком организовал экскурсию по городу. Посетили музей боевой славы, затем мужчин пригласили в латышскую баню. Гостеприимство военкома и сама поездка оставили неизгладимое впечатление. Военкома я пригласил в свою очередь в гости к нам в Москву. Он пообещал приехать и слово свое сдержал. Приезжал с женой. После знакомства он регулярно к каждому празднику присылал нам поздравления. В этом году почему-то взаимных поздравлений ни с Новым годом, ни с Рождеством Христовым не получилось. Жив ли он? Или для него я тоже стал оккупантом? Хочется верить, что нет, что такой человек не способен не только так говорить, но и думать.

На обратном пути домой произошел случай, на мой взгляд, довольно-таки смешной. Едем. Впереди поперек дороги между двух столбов лозунг: "Слава КПСС!" Когда мы стали подъезжать к этому месту, то навстречу ехала другая автомашина. Пришлось взять правее. Но у столба оказалась выбоина - и мы на большой скорости попали в эту яму.

Остановились на обочине. Проверили. Кажется, все нормально. Едем дальше. И вдруг мой брат как закричит: - Василий, стоп!

Я резко затормозил и остановил машину. Спрашиваю Константина, в чем дело. Он отвечает: - Видишь, справа на том здании, примерно в 300 метрах от дороги написано: "Слава КПСС!" Я сказал, что вижу. Вот тогда брат и порекомендовал мне потише ехать, а то опять попадем в яму. Все засмеялись...

Моя мама, Фролова Александра Ивановна, 1900 года рождения, всю свою жизнь до самой смерти проработала в сельском хозяйстве. Умерла в 1979 году. Похоронили ее на родине в Бежецком районе Калининской области.

Две сестры и брат живут и работают в Рыбинске и Бежецке.

В 1930 году в возрасте 7 лет я пошел в Шишково-Дубровинскую неполную среднюю школу. Увлекался рисованием. Учительница рекомендовала мне поступить после семилетки в художественное училище. Туда меня не приняли. В это время в Бежецке проводился набор на учебу в Вязниковский текстильный техникум. По окончании все выпускники, набранные в Бежецке, планировались на работу на вновь строящийся льнокомбинат. Получив пособие в 50 рублей, я направился в техникум, чтобы стать текстильщиком, а не художником.

В 1938 году на третьем курсе меня вызвали в комитет комсомола и предложили поступить в аэроклуб без отрыва от учебы.

В то время в стране был моден призыв: "Молодежь на самолеты!" Международная обстановка была сложной. Стране нужны были летчики. Это я понимал, но с ответом на заманчивое предложение колебался. Секретарь комсомольской организации увидел на моих руках наколки на морскую тему, которые я сделал по глупости в 15-летнем возрасте, и говорит: "Он, видимо, желает быть моряком". Только после этих слов я ответил твердо, что хочу быть только летчиком. Учеба в аэроклубе настолько увлекла, что в техникуме я стал учиться плохо. Аэроклуб окончил в 1939 году. В мои 16 лет в летную школу меня не приняли и предложили продолжать учиться в техникуме. Я очень расстроился. Но что поделаешь. Готовлю диплом к защите. Тогда со мной произошел курьезный случай. Проект завода по первичной обработке льна был начерчен очень хорошо, так как по черчению у меня в техникуме были всегда только пятерки, и я у Сергея Ивановича Злобина, преподавателя по черчению, ходил в отличниках.

Руководитель дипломной работы сделал мне замечание, решив, что мой чертеж подготовлен хорошо, а проект - плохо.

- На заводе будет работать около 600 человек. Почему же проект разработан только с одним туалетом, причем всего на двух клиентов. Будет создаваться очередь, а следовательно, будет и большая потеря рабочего времени.

Конечно, я исправил эту ошибку, но защищать диплом мне не пришлось. Во исполнение постановления Комитета Обороны при СНК Союза ССР от 11 марта 1940 года и в соответствии с приказом наркома обороны СССР "О подготовке летно-технических кадров ВВС Красной Армии в 1940 году" от 14 марта 1940 года все, кто окончил аэроклуб, призывались в 1940 году в армию. Я как раз и подпадал под этот приказ. В армию был призван в 17 лет. По всему чувствовалось, что война стучится в наши двери. Призыв на военную службу совпадал с моим желанием. Я мечтал быть военным летчиком.

Итак, собрав свои пожитки и сев на станции Вязники в поезд, отправился со своими мечтами в Таганрог, где размещалась военно-авиационная школа...

В 1988 году я получил письмо из города Вязники. В нем председатель совета ветеранов Вязниковского аэроклуба И.И. Алексеев приглашал меня, как бывшего аэроклубника, на встречу, посвященную 50-летию его открытия. Это приглашение меня сильно взволновало. Быстро собрался и на автобусе из Москвы поехал в Вязники. Встреча была незабываемой. Присутствовало много ветеранов, уже основательно побелевших, которые в 1938-1940 годах окончили аэроклуб. Некоторых я узнал, но многие сильно изменились за эти годы. Шутка ли, прошло 50 с лишним лет. Здание аэроклуба располагалось на том же месте. Было торжественное собрание. Фотографировались, затем поехали на аэродром.

Нашел техникум, в котором учился в те годы. Он уже не действовал. Здание развалилось, но спортивный зал был открыт. Через одного из его работников я узнал адрес сына Сергея Ивановича Злобина, бывшего моего учителя по черчению. Состоялась встреча. Вспомнили Сергея Ивановича, который ушел из жизни много лет назад.

Но вернемся в 1940-й. В Таганроге нас встретили хмурые дождливые облака. Шли мы с вокзала пешим строем. Одеты были в гражданскую форму. Кто в чем. Я был одет в то, в чем ходил в техникум. Костюм с широкими брюками и лакированные штиблеты с тупым, квадратным носом.

На другой день утром после завтрака нас построили на площадке, недалеко от казармы. Старшина объявил, что после построения всем новобранцам будет выдана форма одежды курсанта авиационной школы. После нескольких дней карантина мы приступили к занятиям. Трудно было привыкать к армейской жизни. Почему-то все время хотелось спать. Бывало, сядешь на стул и тут же засыпаешь. Даже в строю один раз чуть не заснул. Почему-то все время хотелось есть. Очень странно. Ведь в техникуме столовую нечасто приходилось посещать. Основной пищей был хлеб, причем не белый, а черный и в алюминиевой кружке чай. То есть питался хуже, а есть не хотелось. Здесь же в школе кормят лучше, а есть хочется. Видимо, возраст был такой, который требовал усиленного питания.