Загадочный Петербург. Призраки великого города - Александр Александрович Бушков
С самого начала ворожея озаботилась тем, чтобы подобрать эффектный «творческий псевдоним». В подобном ремесле он играет огромную роль. Оглянемся на наши сегодняшние реалии. Вряд ли нарубит бабла «колдунья Нюша» или «ведьма Пелагея». Зато «магистр черной магии Анжелика» или «потомственная ведьма Изабелла» – совсем другие расценки. (У проституток, кстати, обстоит точно так же – черта с два вам попадется Дуня или Маня – косяком идут Анжелики с Изабеллами…)
Желающие узнать будущее шли рядами и колоннами, пихаясь локтями в очереди, словно в битком набитом московском трамвае из романа «Золотой теленок». Денежки текли приятно звенящим потоком – не знаю подробностей, но уверен, что бумажками ворожея не брала, во времена всевозможных потрясений умные люди с ними не связываются, предпочитая золото и серебро. Расходы на реквизит были минимальными: яйца и свинец стоят недорого и окупаются быстро, птички вообще летают бесплатно, а покойники не протестуют, когда их используют для гадания (в чем заключалось гадание по покойникам, я пока что не доискался, но обязательно когда-нибудь докопаюсь – жутко интересно).
Так вот, наша резвушка псевдоним себе подобрала подходящий – Сибилла. Так звали легендарную древнеримскую колдунью и ворожею (в переводе – Вдохновленная Богами). Во времена революции была большая мода на все древнеримское. Сибилла процветала, несколько раз переезжала в помещения все более и более респектабельные и наконец обосновалась прочно в доме номер пять на рюи (то бишь по-нашему на улице) де Турнон, где устроила вовсе уж роскошный кабинет. Без этого в подобном ремесле просто нельзя, ворожея, сидящая в обшарпанной комнатенке с висящей на шнуре без люстры электрической лампочкой впечатления на клиента не произведет и особых денег не заработает. А впрочем, и в наше время роскошная люстра не годится: непременно нужно загадочное мерцание свечей, магический хрустальный шар и прочие завлекательные декорации (вот только, на мой взгляд, чучело крокодила под потолком, как это любили средневековые алхимики, – уже перебор и пошлость. Я лично его бы не вешал – но свечей не пожалел бы…).
Сибилла выпустила в сжатые сроки несколько книг о себе, любимой. Тиражи разлетались со свистом и за пределами Франции. На испанской границе, откуда хмуро поглядывали на соседское коловращение жизни и громыханье Эры Разума инквизиторы, они, правда, поневоле притормозили, но во всей остальной Европе расходились бойко – что в католических странах, что в протестантских, что в нашем богоспасаемом Отечестве, где самые продвинутые со всем пылом приобщались к передовой европейской культуре. Вполне возможно, Сибилла первой в истории книготорговли придумала крайне эффективный маркетинговый ход: на обложках ее книг печатался длинный список книжных магазинов по всей Европе, где эти книги можно было купить, в том числе в Москве и Петербурге, – спешу сообщить, что наши предки в этом плане нисколечко не отставали от прогрессивного Запада.
К Сибилле в немалом количестве заявлялись дамы и господа из высшего общества, сливки аристократии – эти и серебро презирали, расплачиваясь исключительно золотом. Правда, потом их число изрядно поубавилось – не из-за разочарования в талантах мадемуазель Мари, а оттого, что везучие обосновались в эмиграции, а невезучие – по тюрьмам. Доходы ворожеи от этого ничуть не убавились – чаще всего люди стремятся узнать будущее в смутные времена, особенно когда свирепствует революционный террор и отсеченные головы падают в корзины, как сухие листья с веток. Аристократия в массе своей оказалась на фонарях, в эмиграции, в тюрьмах, на эшафоте – но ей на смену пришли лопавшиеся от денег всевозможные темные дельцы, разбогатевшие на распродаже конфискованной дворянской недвижимости, финансовых спекуляциях и поставках в армию. Им тоже было интересно узнать свое будущее в эти зыбкие времена. Так что Сибилла процветала по-прежнему.
(Уточню еще: при всем уме и оборотистости ей все же не пришло в голову увешать себя фантазийными орденами размером с тарелку. Время для таких забав еще не наступило. Недочет восполнили наши нынешние ведуньи: у каждой второй – непременно на цепи, на шее! – красуется какая-нибудь Звезда Высшей Магии Самой Высокой Степени или аналогичная блямба с красивым названием.)
А потом к Сибилле вереницей потянулись революционные вожди: Мирабо, Демулен, Дантон, Барер, Тальен, Гош… (Это у нас как-то повелось, что вождь революции должен быть один, а у французов их имелась целая кодла – в конце концов перерезавшая друг друга, потому что на вершине власти стало чертовски тесно, а Боливар не выдержит двоих. Недорезанных вождей дорезали вовсе уж бесцветные личности, а потом пришел Наполеон и поступил как тот лесник из анекдота.)
В том, что обстояло именно так и вожди тянулись вереницей, сомневаться не приходится – как-никак об этом живописно повествовала сама Сибилла в очередной книге. Грешно не верить такому авторитету. В конце концов в сопровождении Сен-Жюста (французского Дзержинского и Гиммлера в одном флаконе) явился, надвинув на лоб шляпу, сам всемогущий диктатор Робеспьер. Лучше бы не приходил, крепче спалось бы… Взявшись гадать жутковатому гостю на картах, Сибилла вытянула роковую, зловещую девятку пик – что означало скорую смерть…
Источник? Ну что вы как дети малые! Сама Сибилла потом писала, что так и было, что Робеспьер побледнел как смерть, что «чудовище задрожало»…
А там в тюрьму угодила и сама Сибилла, то бишь гражданка Ленорман. (Французская революция не признавала ни псевдонимов, ни титулов, даже свергнутый король числился как «гражданин Канет» – по своей старинной родовой фамилии.) Причины ареста покрыты мраком неизвестности, у Сибиллы была своя версия, но о ней – чуточку позже. А пока что скажу: в то время угодить в тюрьму, а потом и на гильотину было в сто раз легче, чем попасть в ЧК году в девятнадцатом. Революционные власти приняли «Закон о подозрительных», согласно которому любой сознательный гражданин и патриот мог сграбастать на улице за шиворот любого, показавшегося ему подозрительным, и отволочь куда следует – а оттуда, как правило, уже не возвращались. Работал адский конвейер – после пародии на суд заключенные попадали прямиком в повозку, везущую на гильотину. Оказаться оправданным было так же трудно, как сорвать банк в Монте-Карло или выиграть главный приз, этак с миллиончик долларов,
