Николай II. Отречение которого не было - Петр Валентинович Мультатули
Граф Воронцов ответил немедленно. Вот текст письма:
«Ваше Величество! Полученная мною 10-го телеграмма Вашего Величества вызвала во мне следующие размышления, которые я с разрешенной мне Вами откровенностью позволяю себе высказать. Ваше Величество желает стать во главе армии. Для дальнейших событий по управлению обширным Российским государством необходимо, чтобы армия под Вашим начальством была бы победоносной. Неуспех отразился бы пагубно на дальнейшем царствовании Вашем. Я лично убеждён в окончательном успехе, но не уверен в скором повороте событий. Много напортили существующие командования и скорого исправления ошибок трудно ожидать. Необходимо избрание Вами достойного Начальника Штаба на смену настоящему. Голоса с Западного фронта, доходящие до Кавказа, называют генерала Алексеева. Голос Армии вероятно не ошибается. Назначение великого князя Николая Николаевича наместником Вашим на Кавказ я считаю весьма желательным. Великому князю легче управлять Кавказом, чем простому смертному, таковы уж свойства Востока, Я уверен, что великий князь скоро полюбит Кавказ и его жителей, и жители его полюбят за его доброту и отзывчивость. Но пожелает ли он занять это место? Разжалование его из попов в дьяконы сильно затрагивает его самолюбие и не может не быть для него крайне тяжёлым»[39].
Таким образом, из письма видно, что решение снять великого князя было принято императором в самом начале августа, так как Воронцов-Дашков указывает дату получения царской телеграммы: 10-го августа. Из письма также видно, что Николай II не назвал в письме Воронцову-Дашкову имени начальника штаба (генерала Алексеева), хотя, как видно из черновика письма, это решение было им уже принято. Вероятно, царь хотел услышать мнение опытного и верного сановника, которого считал «близким и доверенным лицом, служащим Престолу и Отечеству с неукоснительной честностью»[40].
Мнение Воронцова-Дашкова насчёт назначения генерала Алексеева полностью совпало с мнением Николая II. Письмо интересно еще и тем, что Воронцов-Дашков приветствует решение царя отправить Николая Николаевича на Кавказ, но не по причине деловых качеств великого князя, а из-за политической целесообразности: «Великому князю легче управлять Кавказом, чем простому смертному, таковы уж свойства Востока». Следующая далее фраза поражает своей необычностью: «Пожелает ли он занять это место? Разжалование из попов в дьяконы сильно затрагивает его самолюбие». То есть пожелает ли великий князь выполнить приказ Государя Императора, пожелает ли он исполнить свой прямой долг? Что стоит за этой фразой? Только ли личное мнение графа о великом князе как о самолюбивом и вздорном человеке? Но если это так, зачем об этом писать царю? Какое это имеет значение: захочет или не захочет тщеславный великий князь выполнить царский приказ? Не предупреждает ли осторожный и умный Воронцов-Дашков императора Николая II о возможных шагах великого князя против Высочайшего решения? Это всего лишь предположение, но в контексте описываемой нами интриги, в условиях постоянных контактов Николая Николаевича с думскими заговорщиками, в условиях демарша министров в пользу великого князя, это предположение кажется все более вероятным. 16 августа Государь извещает о своем решении Воейкова, но не великого князя. «16-го августа, — пишет Воейков, — спустя неделю после говения Государя и Императрицы, Его Величество, при выходе из Федоровского собора, обратился ко мне с предложением сейчас зайти к нему. Когда я приехал в Александровский дворец следом за Государем, он сказал мне, что хочет со мною поговорить, причем предложил сопровождать его во время прогулки по Баболовскому парку. Прогулка эта продолжалась более часа. Государь объявил мне о своем решении вступить в командование войсками, а великого князя назначить своим наместником на Кавказ, на пост, в то время занимавшийся графом И. И. Воронцовым-Дашковым».
Воейков стал доказывать Николаю II всю опасность предпринимаемого им шага, но «Его Величество, тем не менее, упорно настаивал на своей мысли, говоря, что решение он уже принял в самом начале войны (как говорил мне раньше), теперь же считает нежелательным откладывать свое вступление в командование, с одной стороны, из-за неудачных действий и распоряжений великого князя на фронте, а с другой — из-за участившихся случаев его вмешательства в дела внутреннего управления»[41].
Еще более откровенно Николай II объяснил свой поступок матери — вдовствующей императрице Марии Федоровне. Великий князь Андрей Владимирович пишет в своем дневнике: «Когда Ники был незадолго перед отъездом у нее, она долго его молила подумать хорошенько и не вести Россию на гибель. На это он ей ответил, что все его обманывают и что ему нужно спасти Россию — это его долг призвания»[42].
19 августа Николай II извещает великого князя, но лишь о грядущей смене штаба (но не о смещении его самого’), и тот издаёт по этому поводу следующий приказ:
«Высочайшими указами Правительствующему Сенату 18 сего августа назначены: начальник моего штаба генерал от инфантерии Янушкевич — начальником по военной части Наместника Его Императорского Величества, а главнокомандующий Западного фронта, генерал от инфантерии Алексеев — начальником моего штаба. Объявляя о таковой Высочайшей Воле, повелеваю генералу от инфантерии Янушкевичу сдать занимаемую должность, а генералу от инфантерии Алексееву занять и вступить в таковую. Генерал-адъютант Николай»[43].
Генерал А. А. Поливанов: «Назначения эти, объявленные для всеобщего сведения в газетах, были встречены в Государственной думе и в обществе с чувством глубокого удовлетворения. Говорили,
