Ирина Ободовская - Роковая красавица Наталья Гончарова

Красный дом был деревянным, двухэтажным, в нем было 14 комнат; по тем временам он был со всеми удобствами, даже с ванными! Там семье Пушкина было хорошо, вдали от шумного большого дома и ткацких фабрик. Наталье Николаевне, видимо, хотелось уединиться со своим горем, быть со своими детьми. С ней, конечно, поселилась и Александра Николаевна, чья нежная и преданная дружба скрашивала ей жизнь. Приходо-расходные книги Полотняного Завода свидетельствуют, что Наталья Николаевна вела хозяйство отдельно; ей закупались продукты в Калуге, на ее счет записывались и другие расходы. Получаемой ею пенсии на деревенскую жизнь хватало.

Очень тепло относились к ней родные. Дмитрий Николаевич постоянно заботился о сестре и ее детях во время их пребывания в Заводе. «Береги сестру, дорогой брат, – Бог тебя вознаградит», – писал Иван Николаевич Дмитрию, посылая ей посылку ко дню рождения. Когда Наталья Николаевна приехала с детьми в Завод, Иван Николаевич, как мы уже упоминали, был послан семьей за матерью в Ярополец. Наталья Ивановна тотчас же приехала и прожила с дочерью более двух месяцев. Александра Петровна Ланская, по мужу Арапова, старшая дочь Натальи Николаевны от второго брака писала о якобы недоброжелательном отношении к сестрам со стороны жены Дмитрия Николаевича. Вряд ли это справедливо. По письмам Натальи Ивановны и Николая Афанасьевича Елизавета Егоровна нам рисуется как очень добрый человек, и трудно себе представить, чтобы Наталья Николаевна с ее мягким характером могла не поладить с невесткой. Но строптивая Александра Николаевна, вероятно, «выпускала коготки», и, возможно, именно на ее рассказах базируется Арапова. Заметим кстати, что она сама же говорит, что мать никогда ни о ком плохо не отзывалась.

Жизнь в этом глухом по тем временам уголке Калужской губернии текла монотонно. Изредка праздновались дни рождения или именины кого-нибудь из членов семьи. Тогда к столу подавалась бутылка шампанского. В день рождения главы семьи Дмитрия Николаевича полагалось две бутылки: очевидно, приезжали в гости соседи. В книге «Столовая провизия за 1837 год» есть такая запись: «В день рождения Марии Александровны Пушкиной – 1 бутылка». Марии Александровне в это время было… пять лет!

Сестры много читали. В доме была старинная библиотека, пополнявшаяся и новыми книгами. В одном из писем 1838 года к П. В. Нащокину Наталья Николаевна просила его прислать все сочинения Бальзака. Изредка переписывались с петербургскими друзьями и знакомыми.

С. Н. Карамзина пишет брату Андрею 15—16 июля 1837 года:

«…На днях я получила письмо от Натали Пушкиной. Она просит передать тебе привет. Она кажется очень печальной и подавленной и говорит, что единственное утешение, которое ей осталось в жизни, это заниматься детьми…

В своем письме я писала ей об одном романе Пушкина Ибрагим[139], который нам читал Жуковский, и о котором я, кажется, тебе в свое время тоже говорила, потому что была им очень растрогана, и она мне ответила: «Я его не читала и никогда не слышала от мужа о романе Ибрагим; возможно, впрочем, что я его знаю под другим названием. Я выписала сюда все его сочинения, я пыталась их читать, но у меня не хватает мужества: слишком сильно и мучительно они волнуют, читать его – все равно что слышать его голос, а это так тяжело!»

Несколько раз навещал вдову своего друга Павел Воинович Нащокин, приезжал летом 1837 года и Василий Андреевич Жуковский. О посещении С. Л. Пушкина мы уже писали. За те два года, что Наталья Николаевна прожила в Заводе, она дважды ездила оттуда к матери в Ярополец. Первый раз в 1837 году вместе с Александрой Николаевной и тремя старшими детьми (маленькую Ташу оставили в Заводе) ко дню именин Натальи Ивановны 26 августа и пробыла там, по-видимому, до конца сентября. Вторая поездка Натальи Николаевны весною 1838 года была связана со свадьбой брата Ивана Николаевича, женившегося на ярополецкой соседке княжне Марии Мещерской. Свадьба состоялась 27 апреля 1838 года в Яропольце. В середине мая Наталье Николаевне неожиданно пришлось поехать в Москву: заболел младший сын Гриша. Оттуда она писала Дмитрию Николаевичу.

«15 мая 1838 года (Москва)

Ты будешь удивлен, увидев на моем письме московский штемпель, – я здесь уже несколько дней из-за здоровья Гриши, и как только консультации закончатся, снова вернусь в Ярополец. Дорогой Дмитрий, не забудь, если ты в этом месяце получишь 3000 рублей, что из этих денег ты должен заплатить Чишихину, а остальные незамедлительно прислать мне в Ярополец. У меня к тебе еще одна просьба. Я хотела бы уехать от матери 1 июня, а мой экипаж еще не будет готов к этому времени. Не можете ли вы, ты и твоя жена, оказать мне услугу и прислать мне свою коляску? Если нет, то поскорее ответь мне, чтобы я соответственно уладила это дело. Не забудь также, мой славный братец, прислать, как ты мне обещал, лошадей; разумеется не на всю дорогу, а как в прошлый раз.

Прощай, дорогой брат, будь здоров. Не пишу тебе больше, потому что я здесь только для того, чтобы посоветоваться с врачами, никого не вижу, кроме них, и нахожусь в постоянной тревоге. Надеюсь, однако, что болезнь Гриши не будет иметь серьезных последствий, как я опасалась вначале. Целую нежно тебя и твою жену, Саша также. Сидит у нас Нащокин, разговорились об делах, и он говорит, что вам необходимо надо приехать в Москву и посоветоваться об делах с князем Василием Ивановичем Мещерским по возвращении его из Петербурга. У него же есть родственник Александр Павлович Афрасимов, большой делец и весьма охотник заниматься процессными делами».

Наталья Николаевна безгранично любила своих детей, болезнь сына очень ее взволновала, и она немедленно выехала из Яропольца в Москву. Не желая ни с кем встречаться, Наталья Николаевна все же известила о своем приезде Нащокина, и он пришел повидать ее.

Однако как ни тепло относились к Наталье Николаевне родные, ей все же хотелось иметь свой дом, жить одной со своей семьей. Хотя она и жила отдельно, но постоянное общение с большим домой, где часто гостили родственники и наезжали гости, было ей, видимо, в тягость. И мысль о Михайловском, дорогом для ее мужа уголке земли русской, где теперь покоился его прах, все чаще и чаще приходила ей в голову. Она начинает настойчиво хлопотать перед Опекой о выкупе для ее детей села Михайловского, чтобы жить там с семьей. Это небольшое поместье в Псковской губернии после смерти Пушкина было в совместном владении его детей, брата Льва Сергеевича Пушкина и сестры Ольги Сергеевны Павлищевой. Весною 1838 года вдова поэта обратилась в Опеку к М. Ю. Виельгорскому с просьбой о выкупе Михайловского у сонаследников: