Рейнгард Шеер - Германский флот в Первую мировую войну
5 ноября, в 7 ч. 20 мин., 4-я полуфлотилия прибыла к месту аварии. Флагманский миноносец стал на якорь в 500 м [295] от U-20. Развилось сильное волнение от SW; в течение первой половины дня оно значительно усилилось и замутило воду на баре. При троекратных попытках буксирования лопались тросы, а также якорные канаты. Несмотря на все усилия, сдвинуть U-20 с места не удалось даже при благоприятном состоянии уровня (в 11 ч. была полная вода). Лодку слишком высоко выкинуло на прибрежную отмель. Дальнейшие попытки были сочтены безнадежными, команду сняли, U-20 взорвали и направились обратно в базу.
Крейсер и III эскадра подошли между тем к месту аварии и держались там на некотором расстоянии вплоть до окончания спасательных работ; при этом в 13 ч. 05 мин., в тот момент, когда эскадра выполняла маневр поворота, «Гроссер Курфюрст» и вскоре после него «Кронпринц» получили по одному попаданию торпедой. Оба попадания явно были достигнуты одной и той же подводной лодкой[106]. Сама подводная лодка замечена не была, а следы торпед из-за волны показались слишком поздно, и уклониться не удалось. «Гроссер Курфюрст» получил пробоину в рулевом отделении, и правый руль вышел из действия. «Кронпринц» получил попадание примерно под командным мостиком (по-видимому, задним. — Прим. ред.) и имел лишь незначительные повреждения в защитной угольной яме; кроме того, был слегка поврежден гребной вал. «Гроссер Курфюрст», который сперва из-за отказа руля принужден был отстать, позднее смог следовать с эскадрой со скоростью 19 узлов; «Кронпринц» также удержал свое место в строю и шел со скоростью 17 узлов.
В ответ на доклад об этом происшествии кайзер высказал мнение, согласно которому рисковать эскадрой ради спасения [296] подводной лодки и едва не потерять при этом два корабля было нецелесообразно и впредь это не должно было иметь места. Этот взгляд мог привести к тому, что флот, из опасения перед подводными лодками, должен был бы проявлять значительную сдержанность. Господство в Германской бухте вновь было бы потеряно, между тем оно было достигнуто в результате Ютландского боя, и о нем свидетельствовала посылка этих передовых сил на расстояние в 120 миль от Гельголанда, расстояние, которое прежде рассматривалось как предельная дальность походов всего нашего флота. 22 ноября, будучи вызванным в главную квартиру в г. Плесе, я имел случай высказаться по этому поводу перед кайзером и получил полное согласие на мое представление, заключавшееся в следующем.
Ввиду неизвестности, существующей при ведении морской войны, нельзя судить заранее о степени целесообразности того или иного риска. Для Англии, над которой вновь повисла угроза в виде подводной войны, весьма важно, если имеется возможность чем-либо успокоить население перед лицом новой опасности. Самым лучшим способом для этого явилось бы извещение, что удалось уничтожить германскую подводную лодку перед самым ее возвращением в родной порт. Если бы в добавление к этому был еще в данном случае указан номер лодки и при этом именно U-20, потопившей в свое время «Лузитанию», то это, несомненно, явилось бы для английского правительства в высшей степени приятной новостью. С другой стороны, опасности, угрожающие нашим подводным лодкам во время их походов, стали уже столь значительными, что лодки вправе требовать самой широкой поддержки, какую только может им в подобных случаях оказать наш флот. Ни при каких обстоятельствах на них не должно возникнуть мысли о том, что лодка, попавшая в опасное положение, будет предоставлена собственной [297] участи. Это могло бы ослабить на них дух предприимчивости, между тем только от него одного и зависит исход подводной войны. Далее, действие английских торпед еще ни разу не было для наших больших кораблей смертельным, как это подтвердилось также и в данном случае[107]. Конечно, выход из строя двух кораблей вызывает тревогу, так как во время их ремонта флоту трудно будет предпринимать серьезные операции. Для снятия с мели и для конвоирования поврежденных подводных лодок здесь достаточно было бы нескольких миноносцев. Но если бы при выполнении этой задачи они были атакованы случайно проходившим там более сильным английским отрядом, то потери могли бы возрасти, а цель похода не была бы достигнута. Следовательно, каждый поход можно предпринимать лишь при участии самых крупных сил. Нельзя также допускать, чтобы из-за опасения перед повреждениями кораблей была ограничена на море наша инициатива, которая до сих пор была на нашей стороне. Обстрелы побережья, воздушные налеты, подводная война и морской бой (Ютландский бой. — Прим. ред.) сами по себе являются доказательствами того, что наступательный дух в нашем флоте до сих пор был значительно выше, чем у англичан, которые должны были полностью перейти к тактике уклонения[108]. За исключением нескольких неудачных воздушных налетов, — последний из них произошел 21 октября этого года и не произвел никакого впечатления, — английский флот по части наступательных операций ничем особенным [298] похвастаться не мог. При дальнейшем развитии подводной войны, на которой, по моему убеждению, рано или поздно сосредоточится вся наша деятельность на море, флоту предстоит одна-единственная задача — обеспечить безопасность выхода и возвращения подводных лодок. Но при осуществлении этой задачи мы целиком должны придерживаться той линии, в соответствии с которой мы поступили теперь при попытке спасти U-20. Каждая подводная лодка имеет для нас столь крупное значение, что для оказания ей поддержки стоит рискнуть всеми наличными силами флота.
Я воспользовался пребыванием в Плессе, чтобы представиться генерал-фельдмаршалу фон Гинденбургу; я имел также переговоры с генералом Людендорфом. С обоими этими лицами был обсужден вопрос о подводной войне, и было постановлено, что если война затянется еще надолго, то 1 февраля 1917 г. являлось самым поздним предельным сроком для начала подводной войны в полном объеме, прежде чем Англия успела бы вновь снабдиться продовольствием. Теперь же, сказал фельдмаршал, когда операции в Румынии принимали благоприятный оборот, ему нежелательны были бы осложнения, которые могли возникнуть в результате объявления неограниченной подводной войны (в том же, что подводная война должна вестись именно в этой неограниченной форме, он и сам был вполне убежден). Наш посланник в Гааге, фон Кюльман, был запрошен об отношении Голландии к этому вопросу. Посланник был убежден в том, что обострение формы подводной войны вынудило бы Голландию выступить против нас. Для меня имело большое значение то обстоятельство, что я встретил со стороны высшего сухопутного командования полнейшее понимание наших взглядов на методы ведения морской войны и вместе с тем убедился в наличии у него твердого решения не упустить надлежащий момент для принятия всех мер, которые могли привести к скорейшему окончанию войны. [299]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});