Царь Иоанн IV Грозный - Александр Николаевич Боханов
Портрет папы Григория XIII
Л. Фонтана, до 1585 г.
Во-вторых, угроза исходила и со стороны турок-мусульман, к борьбе с которыми Рим хотел привлечь и Московское государство. Момент представлялся папизму наиболее благоприятным. Москва вела длительную войну со Стефаном Баторием, и Григорий XIII рассчитывал на сговорчивость Царя, которому надо было лишь признать верховенство Рима. Тогда и мир будет заключен, и единение церквей последует, и антихристианский натиск будет остановлен.
На пути этого «торжества благополучия» стояло Православие Руси, которое надо было умалить любым путем. Трудное положение Руси, как казалось, открывало Риму новую возможность привести эту страну под свою длань и воплотить наконец-то в жизнь Флорентийскую унию, которую Русь отвергла безоговорочно еще в середине XV века.
Батория осведомляли о деятельности царского гонца в Риме. Секретарь Папы кардинал ди Комо, передав католическому нунцию в Польше содержание царского письма, заключал: «Стиль письма скорее располагающий, но каждый, которому, как нам, понятно, что это продиктовано не добрыми намерениями, но добрыми поражениями, нанесенные ему Королем и необычайно унизившим его, не должен ждать от этого посольства ничего хорошего, тем более что в письме ни словом не упомянуты религиозные вопросы». Рим совершенно не собирался помогать России заключать мир на почетных условиях: он надеялся, что «добрые победы» Батория сделают Царя сговорчивым и вынудят того предать ценности Православия.
Поссевино покинул Рим 27 марта 1581 года. Он вез письма Григория XIII к Императору Рудольфу, Стефану Баторию и Царю Иоанну. В послании Царь заверялся, что Папа желает мира, что надеется на то, что с его помощью установится мир между Москвой и Польшей. Кардинал ди Комо, руководивший отправкой Поссевино в Россию, сделал тому подробное наставление, как вести себя с Царем, и обозначил главную цель миссии: обосновать необходимость принять главенство Рима. Раз Иоанн выступил за единый антитурецкий союз, то для этого начинания неизбежно требуется «духовное единение» с римской церковью, и Царь обязан признать Папу в качестве главы и пастыря Церкви[423].
Папа Григорий составил для Поссевино и специальную инструкцию, где говорилось: «Приобретая расположение и доверие государя Московского, приступайте к делу, внушайте как можно искуснее мысль о необходимости принять католическую религию, признать главою Церкви первосвященника римского, признаваемого таковым от всех государей христианских; наводите царя на мысль, как неприлично такому великому государю признавать митрополита Константинопольского, который не есть законный пастырь, но симониан (продажный. – А.Б.) и раб турок»[424].
Это – замечательный образец римского самодовольства. Как же надо было не знать Руси и религиозного облика ее правителей, в каком же надо было находиться горделивом самоослеплении, чтобы надеяться путем каких-то «увещеваний» и «разъяснений» добиться отречения от Православия. Конечно, Грозный не был знаком с папским наставлением, но он знал историю, и, если использовать формулу Блаженного Августина, хорошо чувствовал «настоящее прошедшего». Прекрасно был осведомлен и о коварстве латинян, и по отношению к Греческому царству, и по отношению к Русской земле. Не сомневался: ни единому слову их нельзя верить; все – ложь и ложь. Отправляющемуся встречать Поссевино приставу Царь сделал напутствие: «Если посол станет задирать и говорить о вере греческой и римской, – отвечать: “грамоте не учился!”, чтобы ничего не говорить про веру». Этот «разговор про веру» Грозный приберег для себя; он был готов к нему и душой, и мыслью.
На фоне этой закулисной деятельности война Руси с Речью Посполитой продолжалась. 20 июня 1581 года Баторий во главе стотысячной армии начал свой третий поход на Русь. На этот раз центром натиска стал Псков, город древний, богатый и большой: в нем насчитывалось около 7000 дворов, тогда как в Москве в тот момент – не более 6000. Завоевание Пскова неизбежно поставило бы на очередь захват Новгорода, а далее дело было за «малым» – захватить Москву. Оборона Пскова навсегда осталась в летописи Отечества выдающейся страницей русского героизма. Одновременно она доказала, как крепка и как едина Русь, что примитивные представления иностранцев о том, что «власть тирана» тут же рассыплется при наступлении «европейского государя», не стоили и выеденного яйца. Вот типичный образчик подобного рода видения из записок Альберта Шлихтинга. «Кроме опричников никто не расположен к тирану. Если бы его подданные только знали, у кого они найдут безопасность, они наверное бы отпали от него»[425]. Подобные глупости писали и другие.
Точных данных о численности наступавших и оборонявшихся нет, но польские источники называют следующие цифры касательно защитников Пскова: от 7,5 до 9 тыс. стрельцов и дворян, а вместе с вооруженными горожанами – 12 тыс. Полагая, что эти данные преувеличены, известный знаток эпохи считает боевой состав псковского гарнизона равным 7 тыс. человек[426]. Однако никто не спорит с тем, что армия Батория во много раз превосходила псковский гарнизон. Существуют предположения в диапазоне от 50 до ста тысяч человек.
Баторий подошел к Пскову 21 августа 1581 года. Поляки и наемники, вооруженные по последнему слову военной техники, двигались как на праздник. В обозе за передовыми частями следовали музыканты, актеры и конечно же толпы «жриц любви». Имелись и прелаты[427], воодушевлявшие «святое воинство» на разорение и разграбление страны Православия. Господствовала уверенность, что Русь «при последнем издыхании», что борьба будет недолгой, победа скорой, а добыча – огромной. В начале августа «канцлер и великий гетман» при Батории Ян Замойский (1541–1605), по просьбе своего патрона, отправил Царю Иоанну просто хамское послание, где позволил личные выпады, каковые сколько-нибудь воспитанный господин не допустил бы даже в обращении со своими холопами…
Одновременно с поляками начали свой очередной штурм шведы и 6 сентября захватили Нарву, затем Ивангород и Копорье. Стефан Баторий готовился тоже отпраздновать собственную победу и 8 сентября начал «генеральный штурм» Пскова. Несмотря на мощный пушечный обстрел и яростную кавалерийскую и пехотную атаки, город взять не удалось, а воинство Батория понесло огромные потери. Это поубавило пыл интервентов. Король решил теперь сокрушить небольшие укрепленные центры Псковской земли и основной среди них – Псково-Печерский монастырь.
Древнерусское вооружение и конская сбруя конца XV столетия, из путешествия Герберштейна
Н.С. Самокиш. Из кн. «Великокняжеская и царская охота на Руси». Т. 1, 1896 г.
Эта достославная обитель основана была в 1473 году священником из Дерпта (Юрьева)
