Из Курска в Рим. Воспоминания - Виктор Иванович Барятинский
Как эрудированный коллекционер он собирает картины, статуи, книги (не случайно именно мемуаристу, а не другим братьям и сестрам, князь А.И. Барятинский завещает свою легендарную библиотеку, ныне состоящую в фондах Государственной публичной исторической библиотеки).
Виктор Иванович так же занимается изобразительным искусством и передает свои зарисовки Айвазовскому для знаменитых батальных полотен мариниста.
При всем этом звездный час Виктора Ивановича — Крымская война: она в центре его мемуаров.
После поражения России он уходит в отставку и в личную жизнь. Женитьба на Марии Аполлинарьевне Бутеневой, дочери дипломата, выросшей преимущественно в Италии, вновь обращает его к Европе и к ее наследию — литературе, музыке, живописи. Одновременно он обустраивает любимую усадьбу под Курском и семейный очаг, а также занимается общественным служением, совпадающим с отменой крепостного права и другими Великими реформами. Часто бывает на юге Империи, особенно в Черноморье, имея собственные дома в Одессе (в Барятинском переулке) и в Гурзуфе.
Последние годы князь вместе с супругой живет в Риме, где и пишет публикуемые нами мемуары, которые сам автор не успел закончить и привести в порядок. После долголетней болезни, на 81—м году от рождения, он и скончался в Вечном Городе.
Барятинский в самом деле похож на одного из последних патрициев, и не только заключительной точкой своего земного маршрута. Один из самых богатых, родовитых, культурных россиян своей эпохи, он отличался особой, аристократической скромностью, которая так чувствуется на страницах мемуаров. Калейдоскоп ярких имен и событий в его описании предстоит как «нормальный» фон его жизни: всё необыкновенное, о чем мы теперь с интересом читаем, «полагалось» ему судьбой, по рождению (из Рюриковичей!) и воспитанию.
Подобная патрицианская скромность, полагаем, и стал одной из причин небрежения автора к судьбе своих записок. Вспоминать на римской земле свое прошлое ему было интересно, а вот заниматься продвижением этих воспоминаний для широкой публики — уже нет. В итоге, при таком богатстве биографического материала при жизни князя вышел один—единственный текст — некоторые эпизоды Крымской войны (напечатанные в газете «Крымский вестник» 3 декабря 1888 г.).
Не исключено, что публикацию некоторых историй, в особенности, семейных, он полагал преждевременным. Уверены, что это относится, в первую очередь, к печальному эпилогу жизни его знаменитого брата: князь Александр потерял голову от замужней красавицы—грузинки, увез ее в Европу, где та стала революционеркой.
Но и дети Виктора Ивановича, по странному стечению обстоятельств, мало занимались той памятью об отце, которую он заслуживал. После его кончины, в журнале «Русский архив» на рубеже 1904–1905 гг. вышел упомянутый выше фрагмент его мемуаров, относящийся к Крымской войне. Эту часть по окончании той войны князь продиктовал (по—французски!) своей сестре Ольге; они были переведены на русский для журнала, а затем, в 1905 г., вышли отдельным оттиском. Виктор Иванович описал эти события в своей рукописи также и на русском, и мы решили в нашей книге дать оба текста (имеющие нюансы) — и журнальный, и рукописный.
На этом прежде и заканчивалась публикация воспоминаний князя.
Думается, что потомков мемуариста останавливала хаотичность текстов, может, у них были и какие—то другие свои причины. В итоге от Барятинских—эмигрантов воспоминания попали также к жившим в Риме эмигрантам Волконским, а именно к княжне Елене Вадимовне Волконской (1924–2011).
Мне доводилось с ней немало общаться, так как Елена Вадимовна, в замужестве Чиконьяни, русская римлянка, после Перестройки стала деятельно общаться с прежде отрезанными от Европы россиянами, вошла в Совет российских соотечественников в Италии, стала его координатором. Я часто встречал ее на различных мероприятиях, на приемах в посольстве Российской Федерации и проч. Она настойчиво звала к себе в свою усадьбу в Чечине, на юго—западе Тосканы, уверяя, что покажет мне много интересного. Думаю, что она имела ввиду именно мемуары Виктора Ивановича. Елена Вадимовна скончалась в 2011 г., и я так и не попал к ней в гости. Но это удалось заблаговременно совершить Ванде Гасперович, плодовитой исследовательнице Русского Рима. Именно она и сделала копии рукописей Барятинского, которые затем передала мне для работы с ними и я приношу за это Ванде Гасперович огромную благодарность. Обнаружив перед собой несколько килограмм бумаги, я осознал, что мне одному с этим не справиться и привлек для совместной работы историка Валентину Олейникову, которая является не только моей коллегой по исследованию Русской Италии, но, будучи курянкой, специалистом по Барятинским и их курским усадьбам. Валентина Олейникова, собрав за последние годы массу сведений по этому семейству (часть из которых ею издана), в полной мере задействовала их в нашей совместной публикации.
Работа по подготовке рукописи к печати оказалась долгой. Мемуарист, как уже говорилось, только начал систематизацию мемуаров и они не были им хронологически организованы. Автор намеревался подготовить девять томов своих воспоминаний, составил даже план, но эту идею не воплотил. Обнаружились некоторые лакуны текста, к счастью, незначительные. Виктор Иванович имел ясный почерк, но все—таки иногда нам не удавалось всё прочитать. Заголовки он только—только начал проставлять, взяв за принцип географический подход. Мы продолжили такой подход, поставив составленные нами заголовки в треугольные скобки, в то время как в квадратных скобках мы поместили отсутствующие, но необходимые на наш взгляд, слова. Стараясь переводить французские, английские и проч. вкрапления, часть фрагментов, написанных исключительно французском языке нам, к сожалению, пришлось отложить на будущее по целому ряду причин. Старую орфографию мы переделали в новую, сохранив при этом стилистические особенности автора.
По петербургским реалиям нам помогал Павел Каганер, по московским — Рустам Рахматуллин. С изображениями помогли потомки Барятинских в Германии и Италии, а также хранитель палаццо Киджи в Аричче д—р Франческо Киджи, у которых побывала Валентина Олейникова.
Мы благодарим и других наших коллег, к которым мы обращались за справками по тем или иным вопросам.
Вернемся к некрологу Виктора Ивановича в газете «Новое время». Вот его окончание: «Личность его, мало известная в Poccии, отчасти вследствие непродолжительности его службы, особенно же по причине необычайной его скромности, удерживавшей его всегда от всего показного, заслуживает того, чтобы память о нем не прошла бесследно».
Наша книга должна этому послужить. Однако она должна это
