Сподвижники де Голля - Марина Цолаковна Арзаканян
В начале 1989 года Балладюр выпускает интересную книгу воспоминаний и размышлений «Пристрастие и течение времени»[307]. В ней он подробно рассказывает об идее сосуществования, всесторонне раскрывает деятельность Ширака, анализирует его просчеты, а главное, представляет квинтэссенцию своих взглядов на развитие французского государства. Бывший министр прямо заявляет, что выборы были проиграны из-за того, что кабинет допустил целый ряд серьезных ошибок. И тем не менее он уверен, что путь был выбран правильный и что если придет время возврата к власти, то нужно будет действовать в том же ключе. Балладюр развивает собственную концепцию либерального общества. Он подчеркивает: «При либеральной системе связи государства с гражданами основываются на уважении и гарантии их персональной ответственности, потому что они способны взять ее на себя. В то же время государству надлежит определять правила игры, иными словами, порядок, который каждый обязан уважать». Далее автор продолжает: «Свобода не означает, что государство должно отсутствовать. Оно всегда обязано выполнять не только свои традиционные функции, заключающиеся в обеспечении безопасности нации как изнутри, так и снаружи, но также следить, чтобы хорошо функционировали администрация и правосудие»[308].
Отношения Балладюра с Шираком оставались доверительными. Мэр Парижа понемногу приходил в себя после поражения. На съезде ОПР весной 1990 года бывшие министры Шарль Паска и Филипп Сеген открыто заявили, что председатель голлистской партии потерял свой воинственный дух, по существу, бездействует и продолжает находиться под влиянием дурных советников. Под последними, несомненно, в первую очередь подразумевался Балладюр. Ширака такая ситуация расшевелила. Он очнулся и вновь «сел на боевого коня», однако избавляться от дурных советников нужным не счел. Напротив, узы сотрудничества с Балладюром только крепли.
В июне 1990 года о бывшем государственном министре вновь заговорил весь политический Париж в связи с тем, что он на страницах газеты «Монд» снова выступил с идеей сосуществования. И это в то время, когда правление социалистов проходило весьма успешно и президент республики Франсуа Миттеран и премьер-министр Мишель Рокар прочно занимали две первые строчки популярности среди политических деятелей страны. Балладюр заявил в статье, что при возможном новом сосуществовании президент уже не будет кандидатом на выборах 1995 года (Миттерану, родившемуся в октябре 1916 года, тогда будет более 78 лет). В такой ситуации, по мнению Балладюра, и будущий премьер-министр не должен быть претендентом в президенты. Именно в этом случае два первых лица государства смогут спокойно работать вместе[309].
После статьи Балладюра в лагере противников раздались ехидные смешки на его счет. В окружении Паска и Сегена острили, что в 1983 году он вообразил себя государственным министром, а сейчас уже мнит себя премьером. Но Балладюр знал, что писал, не говоря уже о том, что каждое слово статьи было согласовано с Шираком. Мэр Парижа категорически заявил, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах не станет главой правительства. Слишком горьким был его первый и второй опыт пребывания на этом посту. А Елисейский дворец, конечно, продолжал оставаться его вожделенной мечтой. Но кого же в случае второго сосуществования отправить в Матиньон? Кто был бы на посту премьер-министра менее всего опасен для Ширака? Кому можно было доверять? Балладюр, скорее всего, быстро сумел убедить председателя ОПР, что таким человеком может быть только он. И тот поверил и согласился. Тогда Ширак даже не сомневался в том, что Балладюр в решающий момент борьбы за президентское кресло ни за что не осмелится стать его конкурентом.
Итак, роли в предстоящем политическом шоу были распределены. А время работало на будущих действующих лиц. Возможность повторения сосуществования из гипотетической постепенно превращалась во вполне реальную. Весной 1991 года Миттеран назначил на пост главы правительства Эдит Крессон. Почти одновременно с этим дела социалистов начали ухудшаться. Появились первые признаки экономического кризиса, нарастала безработица. Первая в истории страны женщина премьер-министр через несколько месяцев после назначения не пользовалась доверием французов. Престиж президента тоже начал падать. Стрелка политического барометра стала смещаться в сторону оппозиции.
И вот Балладюр вступает в качественно новый этап своей карьеры. Начинается работа над созданием для него политического имиджа претендента в премьеры. Главным помощником бывшего государственного министра в этом деле стал Ширак, использовавший все свое влияние. Мэр Парижа говорил впоследствии: «Я сам взялся кропотливо подготавливать восхождение Балладюра к Матиньону, я все сделал, все разработал. Это была моя воля…»[310]
Но и Балладюру пришлось немало потрудиться. Завоевывать соотечественников он решил в первую очередь словом. Свои размышления о важнейших вопросах французской и мировой политики он публикует в крупнейших, преимущественно правых, газетах и журналах страны. Его статьи то и дело появляются на страницах «Монд», «Фигаро», «Котидьен де Пари», «Фигаро магазин», «Пари матч». Балладюр совершает вояжи по Франции и зарубежным странам. В 1988–1992 годах он побывал в Канаде, Мексике, Бразилии, Сингапуре, Японии, Южной Африке, четыре раза в США, повидался с Гельмутом Колем, Маргарет Тэтчер, Джоном Мейджором. Бывший государственный министр делал доклады, принимал участие в семинарах и дискуссиях, часто произносил речи на важных политических форумах оппозиции, выступал в Национальном собрании. В 1990 году выходит в свет его пятая книга – «Двенадцать очень спокойных писем к французам»[311], в 1992-м – еще одна, «Нравы и убеждения»[312]. Он становится нередким гостем на телевидении.
Балладюр предстает перед французами спокойным, уверенным, рассудительным и производит впечатление серьезного государственного деятеля. Он совершенно сознательно и с удовольствием создает свой портрет. И это даже не полотно художника, искусно выписанное изящной кистью, а величественная статуя, отлитая из бронзы и, наконец, отшлифованная твердой рукой опытного мастера. Автопортрет представлен так, чтобы каждый сразу увидел, что перед ним человек, достойный находиться на самой вершине власти, чтобы никто не усомнился, что это – будущий премьер-министр Франции. И результат был налицо. В 1992 году французская политическая пресса называла Балладюра самым реальным кандидатом на пост главы будущего кабинета.
Пришла зима. Правительство, возглавляемое Пьером Береговуа, оказалось почти бессильным перед экономическим кризисом. Опросы общественного мнения свидетельствовали о бесспорном поражении социалистов на предстоящих парламентских выборах. Все политические газеты и журналы Франции живо обсуждали вопрос о том, кто же будет вторым действующим лицом нового сосуществования. Создавалось впечатление, что в конце 1992 года никто даже не сомневался, что им станет Эдуар Балладюр. Скорее всего, в Елисейском дворце также пришли к выводу, что его кандидатура оптимальна для поста премьер-министра.
Сам Балладюр уже фактически предлагает французам свою программу действий. Осенью выходит
