Покоряя Эверест - Джордж Мэллори
Моей же заботой было альпинистское снаряжение. У нас было два вида легких палаток для высотных лагерей. У каждой модели по бокам был вшит брезент (наиболее ветрозащитная конструкция), а сами палатки были изготовлены из специально обработанной «авиационной ткани» – крайне прочной, но не очень легкой. Имелись и шесты, но не для полога палаток (мы не собирались поднимать их слишком высоко). Меньшая палатка весила около одиннадцати фунтов, а большая – пятнадцать фунтов при площади пола 7 квадратных футов. Наши спальные мешки были подбиты фланелью, набиты гагачьим пухом[383] и покрыты водонепроницаемым материалом – некоторые вмещали двоих, а то и троих человек. Также у нас было 2 000 футов[384] альпинистской веревки. Не менее важными предметами в нашем альпинистском снаряжении были различные виды топлива, котелки и плиты, пригодные для использования на больших высотах. Для примусов, которые предполагалось использовать в основном на высоте от 18 000 до 22 000 футов[385], мы взяли с собой смесь парафина и бензина. У нас также было два драгоценных галлона спирта – как для разжигания примусов, так и в качестве топлива для спиртовки на самых больших высотах. И – в качестве последнего резерва – сухой спирт[386] исключительной чистоты Meta. Эти белые таблетки разгорятся и будут бездымно гореть как минимум на высоте 25 000 футов[387].
Помимо личного запаса одежды на каждого человека, были и большие запасы утепленных вещей – перчатки, носки и шлемы, а также две большие коробки экспериментального снаряжения для ног. Нет ничего сложнее, чем найти ботинки, согревающие ноги в снегу при чрезвычайно низких температурах, и чтобы в них при этом можно было лазать как по снегу, так и по скалам. Гвозди, обычно используемые альпинистами, отводят тепло от ног, а все виды кошек могут быть еще опаснее, поскольку ремни, которыми они крепятся к ногам, замедляют кровообращение. Различные мокасины, валенки с шипованными сандалиями, надетыми поверх, и т. д., хотя и замечательно согрели наши ноги в лагере, пришлось отвергнуть в пользу обычных альпийских ботинок со специальными гвоздями.
Но, сколь бы важным ни было снаряжение, самый главный фактор в успехе любого плана по восхождению на самую высокую гору Гималаев – это способ организации работы носильщиков для разбивки высокогорных лагерей. Конечно, можно было, хотя и очень дорого, привезти из альпийских долин Швейцарии, Италии или Франции носильщиков, привыкших к альпинизму. Но оказалось, что проще (особенно при организации поставок продовольствия) нанять местных. Лучшие и, вероятно, самые крепкие люди, каких только можно найти, – это шерпы бхутия – племени, живущего в Непале недалеко от горы Эверест. Обе экспедиции набрали с собой группы мужчин-шерпов. Единственная трудность с местными в том, что они не являются профессиональными альпинистами. В 1921 году мы с Буллоком попытались решить эту проблему путем их систематического обучения. Часть из них запомнила кое-какие правила скалолазания, и можно было надеяться, что они будут твердо и прямо ступать по снежным или ледяным ступеням и даже иногда помогать друг другу с веревкой, хотя они гораздо медленнее осваивали эту часть предприятия.
В 1921 году наши носильщики проделали просто колоссальную работу. После перевозки грузов через Тибет им пришлось в общей сложности три месяца жить в высотных лагерях и подниматься выше 20 000 футов[388], даже не имея возможности получать продукты, которые они хотели, пока мы были вдали от основного контингента. Их финальным достижением был подъем на Северное седло (23 000 футов[389]) в конце сентября – со мной, Буллоком и Уилером. Но с нами пошли только трое из них, причем безо всяких грузов. Разбить лагерь на Северном седле тогда было уже выше наших сил: большинство носильщиков смогли лишь сползти с перевала, который мы пересекли. Поэтому задачей 1922 года стало организовать их труд так, чтобы они смогли перенести наш лагерь не только на Северное седло, но и на один или два этапа выше.
Для начала предприятия мы выбрали май. Необходимо учитывать, что весь этот регион Гималаев подвержен влиянию муссонов, которые дуют с юго-востока, принося дожди на северо-восток Индии и снег – в горы, на протяжении всего лета. Мы хотели успеть подняться до муссона и выбрали ранний сезон, а не поздний, с оглядкой на опыт в горах после муссона в 1921 году. Тогда, как только погода на Эвересте прояснилась, с Тибета задул сильный северо-западный ветер, непрерывным потоком сдувая свежий рассыпчатый снег со склона горы. Если нам снова придется столкнуться с этим пронизывающим ветром, мы предпочли бы, чтобы он не нес с собой снег.
По плану генерала Брюса силы носильщиков следовало приберечь для кульминации. От старта в Дарджилинге и до самого Базового лагеря они не несли никаких грузов. Их кормили почти что деликатесами и превосходно снабдили обувью и одеждой. Они были по-детски польщены и восхищены этими внезапными почестями и ощущали, что ради них делается все возможное. Поэтому, когда пришло время призвать их к максимальным усилиям, они были готовы и охотно откликнулись. Но, когда мы отправили животных обратно из Базового лагеря, только сорок носильщиков из всего состава остались в нашем распоряжении для переноски грузов вверх по леднику.
После того как 1 мая мы разбили этот лагерь на высоте 16 300 футов[390], наша операция в основном делилась на три этапа. Первый этап: снабжение Лагеря III – передовой базы на высоте 21 000 футов[391], которая служила бы плацдармом для любого отряда, пытающегося достичь вершины. Его называли Лагерь III, поскольку под ним требовались разместить два промежуточных Лагеря, I и II, и подъем запасов по этой цепочке велся одновременно с деятельностью выше. Второй этап: переноска сравнительно небольшого объема припасов (но все же больше, чем нам нужно для немедленного использования) до Лагеря IV, расположенного на укрытой от ветра террасе недалеко от подножия северного хребта и
