Владимир Сухомлинов - Генерал В. А. Сухомлинов. Воспоминания

На какие неприемлемые, с точки зрения служебной этики, приемы способен был Сергей Михайлович, можно судить по следующему эпизоду. Заказы Шнейдеру исполнялись и через Путиловский завод, которому вновь возникший завод в Царицыне являлся конкурентом. Когда зашла речь о реквизиции станков на частных заводах, то великий князь Сергей Михайлович, без моего ведома, возбудил вопрос об отобрании станков царицынского завода, который исполнял уже заказы морского ведомства.

Когда мне стало это известно, я потребовал объяснений, так как нельзя было допустить, чтобы чины сухопутного ведомства, по своим личным соображениям, затрагивали интересы морского ведомства. Возникшая по этому поводу переписка наглядно свидетельствует, к какой изворотливости пришлось прибегать великому князю, чтобы свести это дело на нет. При этом великий князь Сергей Михайлович пытался объяснить заступничество за царицынский завод якобы личной моей заинтересованностью в делах означенного общества.

Глава XXVI. Результаты моих работ по преобразованиям

Мои преобразования армии с 1909 по 1914 год в сущности были осуществлением идей, которые теоретическим изучением и практическим опытом созревали в течение более тридцати лет. Военная академия, балканская кампания, преподаватель военной истории и тактики в тесной, совместной работе с Драгомировым, командир полка на прусской границе, начальник дивизии у Драгомирова, начальник штаба и помощник Драгомирова в Киеве, командующий войсками на юго-западном фронте во время из ряда вон выходящего тяжелого положения в течение японской войны и после нее – вот те условия, среди которых я изучал нужды русской армии. Как кавалерист я в сердце своем таил убеждение, что атака – наилучшее средство обороны. За время двадцатилетнего духовного общения с таким крупным активным стратегом и войсковым воспитателем, как Драгомиров, во мне должно было неминуемо выработаться по отношению к русской армии стремление, выражаясь технически, чисто оборонительные вооруженные силы, какими они именно были еще в 1909 году, преобразовать в мощную наступательную боевую рать первого разряда. Турецкая кампания и война в Маньчжурии со своей стороны подтвердили, что суворовский взгляд: «победа находится на острие штыка» – непреложная истина не только для тактического воспитания войсковых частей, но и для стратегического применения армии в деле всего ее строительства. Она и должна была иметь это применение в отношении усовершенствования русской военной техники, если, с точки зрения всемирной политики, нельзя было советовать оставаться больше на арьергардной позиции. Россия вынуждена была во что бы то ни стало отказаться от татарского принципа – отступать в степи…

Особенность нашего обширного русского государства заключается в том, что, несмотря на громадное протяжение морского побережья, на двух континентах и на площади 1/6 части всего земного шара, Россия не подвержена нападению на нее с моря. В силу этого все внимание могло быть обращено на сухопутную границу. После японской войны у нас было три крупных фронта: западный, юго-восточный и южноазиатский, – с тремя главными политическими противниками: Габсбургом, Альбионом и Японией. В любое время кто-нибудь из этих недругов мог самостоятельно или рука об руку с каким-нибудь другим союзником (а то так и все они вместе) выступить против России. Теоретически это было вполне возможно. Считаться надо было с худшим случаем, а не с наиболее для нас благоприятным, чтобы в один прекрасный день не очутиться в положении того ротного командира на смотру у Драгомирова, которому пришлось скомандовать: «На молитву – шапки долой!»

В течение многих лет не совсем ясно, а с 1903 года совершенно определенно выяснилась для меня вероятность столкновения с Габсбургской монархией. В 1909, а тем более в 1912 году я убедился, что в случае этого столкновения Германия станет на сторону Габсбургов. Таким образом, при полнейшей моей аполитичности передо мною ясно обрисовалась вероятность, с которой надо было считаться поддержанием нашей боевой готовности. Следовательно, масштаб для оборудования наших вооруженных сил должен был отвечать боевой готовности не австро-венгерской армии, а германской. Поэтому исходным пунктом всех моих мероприятий была цель добиться создания русской армии, равносильной германской.

На практике достижение этой моей цели сводилось к следующим главным задачам:

1. Устранить преимущество германской армии в быстроте готовности к выступлению в поход, каковая в нашей армии отставала еще в 1905 году на три недели.

2. Использовать все успехи техники для армии.

3. Восстановить воинский дух армии, потерянный на маньчжурских полях сражения.

4. Установить прочные начала довольствия армии и снабжения ее затем в походе.

Вокруг этих основных исходных пунктов группировались побочные задачи, разрешение которых зависело от ближайшей или более отдаленной возможности.

К 1913 году, как я уже сказал, была построена большая рама, в которую отвечающая громадным размерам России русская армия в течение одного десятилетия могла бы уместиться. Аппарат для управления такой армией уже был готов. Если бы затем удалось постепенно молодые поколения воспрявшей армии, ее состав офицеров и чиновников поднять на должную высоту, отвечающую размерам задач армии, и покончить с элементарными понятиями минувшего времени устранением исключительного положения великих князей, – тогда бы государь и его дипломатия могли рассчитывать на то, что по истечении немногих лет у него в руках был бы инструмент, годный как для соперничества с лучшими армиями мира, так и для того, чтобы придать силу миролюбию царя, в которой он нуждался.

Выражалась эта годность аппарата в сокращении времени, нужного для приведения армии в походную готовность.

Более крупным реформам были подчинены также и подготовительные оперативные работы. Так, например, Главным управлением Генерального штаба, в связи с мобилизационным расписанием 1910 года, выработаны были новые операционные линии на случай войны на Западе. Наши оперативные планы на западной границе были, как уже указано, предусмотрены главными основаниями нашего союзного договора с Францией.

Весьма энергично велись работы по сокращению промежутка времени между приказом о мобилизации и выступлением в поход.

В 1912 году подготовительные к мобилизации работы были настолько подвинуты вперед, что можно было объявить следующее высочайшее распоряжение: «Приказ, переданный по телеграфу о мобилизации в европейских военных кругах, равносилен приказу об открытии враждебных действий по отношению к Германии и Австрии. Что же касается Румынии, то они открываются только по непосредственному приказу…»