Жизнь в цвете хаки. Анна и Федор - Ана Ховская
Анна покачала головой (уже через полгода она поймет, что не она нужна была Тане, а только ее деньги, просила, чтобы отправила к старшей дочке, но та не захотела), а потом уже через силу проронила:
– Давай потом поговорим, ладно? Пока живем здесь, будет видно…
– Ну хорошо, только чтобы поздно не было… Но и с вашим документом вас на самолет пустят все равно… А там разберемся, трудно не должно быть, вы же родились в России, гражданство можно быстро сделать… Поставим вам зубы, сделаем протезы – как захотите, будете хоть кушать хорошо. Купим вам слуховой аппаратик, можно спокойно телевизор смотреть и слушать, а не прислушиваться к звуку…
***
Лена была зарегистрирована в Казахстане на месяц, поэтому нужно спешить с оформлением бумаг на дом, с выпиской матери, с продажей. Она еще раз предложила поехать с ней, но мать уперлась в своем решении.
Потихоньку стали дела продвигаться, приходили покупатели, оформлены были бумаги, продана утварь, имущество, мебель, кое-какая одежда. Все забирали чеченцы и казахи. Как раньше мать говорила, русских в поселке почти не осталось, только старики. Приезжали люди за дровами, потихоньку собирались деньги, но дом никто не покупал.
А потом выяснилось, что сестра Валя сказала Наталье – сестре мужа – что дом валится, пусть она не зарится на него. В то же время получилось, что сама Наталья захотела перебраться в это имение, а дом она подладит. Но другим она говорила, что дом плох, так отпугивая покупателей. Договорились, что она немного позже отдаст две тысячи долларов Тане, так как мать будет жить у нее. А Татьяна же в личной беседе с Леной сказала:
– Ну она хочет ко мне переехать, но как я буду с ней? Она времени будет требовать, за ней ухаживать надо… А я ж на работе – сутки через день. Как я ей скажу это?
– А зачем же ты ей надежду подала? Зачем позвала к себе? Я зову с собой, а она надеется на тебя… А у тебя семь пятниц на неделе… Уговаривай ехать со мной, заберу.
Но Татьяна ничего уже не могла говорить, постеснялась, что ли, или деньги ей понравились. Скорее всего… Так и случилось…
Лена попросила салфетки, вышитые матерью в свободное время, ранее лежавшие на диване, на стульях, и картину Степана, где изображен пустырь за домом со стороны гор. Анна махнула рукой, мол, бери, если хочешь.
Лена только на часок съездила в Развильное на кладбище на могилу мужа. Побывав там, как и раньше, упрекнула его в том, что он лежит спокойно, а кругом такой простор – живи да радуйся.
Все оставшиеся доски, дрова, кое-какую утварь, оставшийся картофель загрузили на машину, пригнанную из Талгара Вовчиком, и перевезли к Татьяне.
Иван, видя такое дело (рассчитывал на дрова для растопки и помелочился) не стал даже разговора заводить, чтобы забрать мать к себе, хотя жена хотела этого. Только и того, что он с сыном на двух машинах увезли оставшиеся вещи и Анну с Леной в Талгар. Поскольку через два дня заканчивался срок регистрации в Казахстане, Лена купила билет на поезд до Новосибирска, уже оттуда полетела бы на самолете домой. Она, прощаясь с матерью, целуя ее руки, с плачем сказала:
– Мамочка моя родная, поедем со мной… Еще не поздно, поедем? Я не знаю, смогу ли приехать хоть еще раз сюда, хоть спокойна буду, что вы на глазах.
Анна молча смотрела на нее, качала головой, словно в нерешительности: слишком уж быстро прошли последние дни, суматошные сборы, долгая дорога, бессонная предыдущая ночь уже в доме Тани – как-то все выбило из колеи. Надо было привыкать к новому укладу, приноравливаться к непростому характеру дочки – все это разом обрушилось, оглушило, отторгло от той привычной жизни, что Анна ничего не могла произнести в ответ.
А старшая дочь смотрела в ожидании, поняв, что мать не решается оставить всех других, хотя помочь никому она уже не в силах, но, может, хоть видеться с ними будет чаще. Была еще одна деликатная проблема, из-за которой Анне неудобно могло быть в дороге… Лена ведала о ней, и знала, что с ней можно было бы справиться… Но мать настояла на своем… На том и порешили.
Таня предложила матери жить у нее неслучайно. Позже выяснится, что это сделано намеренно. Но время не повернуть вспять. Пути Господни неисповедимы…
Анна выдала Татьяне доверенность на получение пенсии, наличных денег у самой на руках не было, никому – она хотела хоть немного отдавать Светлане – не могла помочь.
***
А через полгода умерла Валя. Анна затужила, помня, что и эта дочь была несчастна в браке. Часто, оставаясь одна во время дежурства Тани на работе, теперь постоянно вспоминала о Валечке, красивой светловолосой дочери, хрупкой, со статной фигурой, мягким характером, которая тоже была ее любимицей.
Окончив техникум, Валя работала по назначению в районе. В год окончания ею учебы за ней стал ухаживать молодой человек полунемец-получеченец по национальности, но, когда Анна узнала об этом, она с негодованием выразила свое несогласие на брак. Потому что слово «немец» было главным «виновником» неприятия ухажера. Валя уехала из городка расстроенная, не в силах переубедить, что не все люди виновны в том, что с матерью произошло в юности.
Время прошло, Валя приехала к родителям на Новый год, на празднике в клубе была в костюме лисы, была неотразимо красива, танцевала, пела от души. За ней стали ухаживать парни, особенно постарался Иван Галкин, который к весне посватался. Когда мать попыталась переубедить дочь в несостоятельности жениха, в том, что у него есть уже девушка, что нет своего угла, куда приведет жену, Валя сказала, что уже один раз помешали ей, теперь она сама выберет, кого хочет.
Знать бы, где упасть, – соломки постелил бы. Но судьбу на коне не объедешь. Случилось то, что случилось: в день свадьбы в усадьбу пришла беременная девушка и заявила, что она ждет от Ивана ребенка. Все были в шоке, а тот вывернулся, сказав, что мало ли с кем она гуляла, а он выбрал Валю.
И свадьба пела и плясала…
А похмелье было горьким: в течение беременности Валю «ели» родственники Буряченко, защищая свою дочь, обвиняя Валю во всех грехах, и через год у нее родился мертвый ребенок.
Похоронив сына, семья решила уехать в город Талгар, чтобы избавиться от настойчивых претензий. Буряченко тоже родила мальчика, копию Ивана… Галкин
