Стать Теодором. От ребенка войны до профессора-визионера - Теодор Шанин
На следующее заседание моей районной ячейки пожаловал член Политбюро — по-видимому, как особая честь, оказанная мне, было ясно, что я не промолчу: мне было формально приказано выполнять приказ «сверху» о «прекращении личных контактов». Я сначала высмеял этот приказ («Должны ли мы разрезать мыло, которым моем руки?»). Дальше я сказал, что прошли те времена, когда член партии должен был делать все, что ему прикажут, — с кем дружить, на ком жениться… Органы партии властны в вопросах политических — и только. Я также сказал, что я стал членом компартии, потому что не боялся. Не боялся полиции, безработицы, клеветы противников — всего того, чем расплачивались члены партии за ее поддержку. Не боюсь я и ЦК. В вопросах совести буду делать то, что считаю правильным, и сумею защитить свое право на это. Добавил, что, если надо, — и с оружием в руках. На что кто-то пообразованнее крикнул мне: «Ты нам что, Будапештом угрожаешь?» И я ответил: «Будапештом, если понадобится». На чем меня и исключили из партии, повторив запрет членам партии общаться со мной.
После 1956‑го из Коммунистической партии Израиля ушла большая группа ее членов, и то же самое происходило в европейских коммунистических партиях. В Англии это была в основном партийная интеллигенция (за исключением Эрика Хобсбаума, который ушел позже). В Израиле уходили бывшие члены Левосоциалистической партии Израиля, но не только. Покидавших партийные ряды можно было разделить на три категории. В первой были «интеллигенты», то есть люди с высоким уровнем образования. В течение последующего десятилетия многие из них стали профессорами, исследователями в разных университетах мира (в этой группе был мой друг Миша Левин), журналистами и писателями. Второй была группа наиболее активных партийных финансистов. Работая на себя, они стали в большинстве своем очень эффективными бизнесменами, причем поддерживая по старой привычке «добрые дела» и разные формы филантропии. И, наконец, были те, кто плюнул на все, как мой друг Хаим. Он начал делать хорошие рамки для картин, что обеспечило его семью материально, а в свободное время читал Гегеля по-немецки.
Несмотря на все трудности и горечь, с которой мы видели, как падали маски с лиц людей, ценимых нами, это был хороший период жизни. Израиль еще оставался таким, каким я его увидел, когда приехал. Свободных денег было сравнительно мало, но хватало на взносы в поддержку наших идей, на поездки за границу, чтобы посмотреть мир, и на учебу, невзирая на возраст. Люди богатели и беднели, но все это происходило не очень быстро, и богатеев было еще явное меньшинство. И самое главное — мы еще были толерантны к различию наших взглядов.
Абу-Гош и Бир-Им
С точки зрения состава населения страны важнейшим результатом войны 1948–1949 годов оказались два параллельных и массовых процесса. Первым была иммиграция в Израиль евреев с Ближнего Востока, приехавших в основном из мусульманских стран Северной Африки и Ливана, а также из Ирака, Ирана и Турции. Вторым было резкое уменьшение арабского населения на территориях, ставших частью Израиля. Изменение это было результатом бегства пред лицом действий израильской армии во время Войны за независимость / Накбы, этнических «чисток» израильского правительства во многих арабских районах и агитации со стороны палестинского руководства «уходить для того, чтобы позже вернуться победителями». Еврейские вооруженные силы взрывали дома в захваченных арабских селах, чтобы не допустить возвращения прежних владельцев. В разных районах страны эти процессы проходили по-разному. Примером этого могут послужить три села: Абу-Гош, Бир-Им и Кфар-Йосеф.
Село Абу-Гош на главной дороге в Иерусалим было известно в Палестине дружественными отношениями с соседними еврейскими поселениями, такими как Кирьят-Анавим. Во время арабского «бунта» против британской власти 1930‑х шейх этого села отказался пропустить палестинских повстанцев, намеревавшихся атаковать еврейские кварталы Иерусалима. Некоторые из жителей Абу-Гоша стали даже членами подпольной сионистской организации Лехи, провозглашавшей своей целью палестино-еврейское единство против британцев, с мыслью об единой стране в будущем. В целом во время войны 1948–1949 годов Абу-Гош занял произраильскую позицию, но, несмотря на это, послевоенное израильское руководство района начало предпринимать меры по изгнанию абугошцев из села. Некоторые из влиятельных израильтян резко выступили тогда в защиту жителей, требуя оставить их на месте как союзников и друзей, проявивших себя таковыми. После многих зигзагов политики властей большинству абугошцев было разрешено остаться на месте, а некоторые были возвращены из Иордании, куда их выжили и где им не были рады. Это население и теперь живет на своем прежнем месте.
Село Бир-Им неподалеку от израильско-ливанской границы также было известно дружественными отношениями с еврейскими соседями. В 1948 году оно также отказалось воевать. Село было христианским, чем частично и объясняли особенности его поведения. Далее местное израильское военное руководство приказало населению Бир-Има уйти из домов на двухнедельный срок для систематической «зачистки» села, обещая дать им вернуться. Жители подчинились, но после их не пустили обратно. Протесты жителей Бир-Има, которые были поддержаны многими из евреев района, пробовавшими их защитить, привели только к тому, что израильская армия взорвала все дома в селе, чтобы окончательно закрыть жителям путь к возвращению. Биримцы рассеялись по другим арабским селам и частично эмигрировали. Но раз в год, в день изгнания из села и его разрушения, многие из них и их детей возвращаются на его территорию, которую считают родиной. Эта ситуация осталась для многих зияющей раной, символом несправедливого отношения государства Израиль к этническим меньшинствам и примером политической близорукости.
Село Кфар-Йосеф
Кфар-Йосеф является примером странных противоречий, возникших вследствие войны 1948–1949 годов. На всех свежеоккупированных территориях Израиля было введено военное положение, согласно которому палестинская семья, не найденная во время переписи на своем месте, теряла право собственности на свои дом и землю на территории Израиля. Это имущество передавалось в квазигосударственную казну.
Большинство этих зданий были переданы далее еврейским иммигрантам. Ограничение прав палестинцев на территории Израиля подрывало прямые обязательства, взятые сионистским движением, а позже манифестом о независимости страны. Борьба за равенство прав палестинцев Израиля стала важным элементом политической и социальной истории страны. В то же время палестинское население формально определялось как граждане государства с правом голоса на парламентских выборах и выборах муниципальных властей.
Война
