Максим Гиллельсон - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

с засученными рукавами рубахи и в арзамасской шапке,

а себя самого в форменной шинели и, если не в фу­

ражке, то непременно в папахе.

Вообще, сколько помню, рисунки Лермонтова отли­

чались замечательною бойкостью и уверенностью

карандаша, которым он с одинаковым талантом воспро­

изводил как отдельные фигуры, так и целые группы

из многочисленных фигур в различных положениях

и движениях, полных жизни и правды. Поэтому встре­

чающиеся в его тетради фигуры, не отвечающие тому

отличительному характеру рисунков Лермонтова, сле­

дует, конечно, приписать кому-нибудь из его товари­

щей. Но вместе с бойкостью, без помарок эскизов

нашего художника, изображавших преимущественно

лошадей — которых он рисовал сперва иноходцами и,

видимо, только впоследствии ради правды, одной

чертою переменяя положение задних н о г , — всадников,

кавалеристов с безукоризненною посадкой и т. п.,

в числе его произведений были и весьма тонкие изящ­

ные фигуры или метко схваченные отличительные

черты представленных им в карикатуре лиц, свидетель­

ствующие о разносторонности этого, неизвестного

в публике, таланта столь известного поэта.

По поводу обнаружившихся уже в школе худо­

жественных дарований Лермонтова припоминаю факт,

рассказанный мне товарищами старшего, выпускного

класса, которым и заключу эти воспоминания мои

о бывшем товарище. В год своего производства в офи­

церы Лермонтов представил нашему преподавателю

русской словесности Плаксину — имя и отчество коего

не помню — сочинение свое в стихах «Хаджи Абрек»,

по прочтении которого Плаксин тут же на своей

кафедре, поднявшись со стула, торжественно произнес:

«Приветствую будущего поэта России!» 5

А. А. ЛОПУХИН

ПИСЬМО К А. А. БИЛЬДЕРЛИНГУ

Позвольте мне, бывшему воспитаннику Школы

гвардейских подпрапорщиков и (кавалерийских) юнке­

ров, коего рождения воспето Лермонтовым («Ребенка

милого рожденье...»), принести свой вклад в устроен­

ный Вашим превосходительством Лермонтовский му­

зей. Прилагаемое изображение рисовано рукою поэта

при следующих обстоятельствах: покойный отец мой

был очень дружен с Лермонтовым, и сей последний,

приезжая в Москву, часто останавливался в доме отца

на Молчановке, где гостил подолгу. Отец рассказывал

мне, что Лермонтов вообще, а в молодости в особен­

ности, постоянно искал новой деятельности и, как

говорил, не мог остановиться на той, которая должна

бы его поглотить всецело, и потому, часто меняя заня­

тия, он, попадая на новое, всегда с полным увлечением

предавался ему. И вот в один из таких периодов, когда

он занимался исключительно математикой, он однажды

до поздней ночи работал над разрешением какой-то

задачи, которое ему не удавалось, и, утомленный, за­

снул над ней. Тогда ему приснился человек, изображен­

ный на прилагаемом полотне, который помог ему разре­

шить задачу. Лермонтов проснулся, изложил разреше­

ние на доске и под свежим впечатлением мелом

и углем нарисовал портрет приснившегося ему человека

на штукатурной стене его комнаты. На другой день

отец мой пришел будить Лермонтова, увидел нарисо­

ванное, и Лермонтов рассказал ему, в чем дело. Лицо

изображенное было настолько характерно, что отец

хотел сохранить его и призвал мастера, который дол­

жен был сделать раму кругом нарисованного, а самое

изображение покрыть стеклом, но мастер оказался

187

настолько неумелым, что при первом приступе штука­

турка с рисунком развалилась. Отец был в отчаянии,

но Лермонтов успокоил его, говоря: «Ничего, мне эта

рожа так в голову врезалась, что я тебе намалюю ее

на п о л о т н е » , — что и исполнил. Отец говорил, что

сходство вышло поразительное. Этот портрет приснив­

шегося человека с тех пор постоянно висел в кабинете

отца, от которого и перешел мне по наследству. К сожа­

лению, я не могу определить, в котором году было

написано это изображение, и в настоящее время за

смертию всех лиц, домашних моего отца, которые могли

бы дать мне эти сведения, это остается неразъяснен­

ным 1.

M. H. ЛОНГИНОВ

ЗАМЕТКИ О ЛЕРМОНТОВЕ

Известно, какое сильное влияние имели Кавказ

и Грузия на вдохновение Лермонтова. Ими внушены:

«Хаджи Абрек», «Демон», «Измаил-Бей», «Мцыри»,

«Дары Терека», «Спор», «Валерик», «Тамара», «Свида­

ние», «Казбеку», «Беглец», «Кавказ». Влияние это

заметно и в «Казачьей колыбельной песне», «Кинжале»,

«Сне», в пьесах «Памяти Одоевского» и «Не плачь, не

плачь, мое дитя». Прибавьте к этому «Героя нашего

времени», и увидите, какую обильную дань принес он

описанию этого края 1. Кавказ вдохновил двадцати-

одноголетнего Пушкина и двадцатидвухлетнего Лер­

монтова (он родился в 1815 году, в Москве, у Красных

ворот, в доме, принадлежащем теперь купцу Бурову) 2.

Первая его поездка в юности на Кавказ относится

к началу 1837 года. Вторая происходила ровно три года

спустя. Из нее он возвращался ненадолго в Петербург,

в начале 1841 года, и, возвратясь на Кавказ, кончил там

дни свои в том же году 15 июля. Он очень любил

этот дикий край, с которым успел свыкнуться. В стихо­

творении «Кавказ» три раза повторяется припев:

«Люблю я Кавказ». И во многих других его произведе­

ниях высказывается не только восторжение красотами

кавказской природы, но и особенная привязанность

к этому краю, с которым поэт ознакомился с детства.

Вспомните начало «Измаил-Бея».

Приветствую тебя, Кавказ седой!

Твоим горам я путник не чужой:

Они меня в младенчестве носили

И к небесам пустыни приучили.

Основание этого поэтического обращения взято из

действительности. В доказательство тому привожу

189

свидетельство «Отечественных записок» Свиньина

(1825 г., август, № 64). Там напечатан присланный

издателем с Кавказских минеральных вод список

посетителей и посетительниц, прибывших туда по июль

1825 года, и на стр. 260 под №№ 57, 58, 59, 60, 61 и 62

показаны: «Арсеньева Елизавета Алексеевна, вдова,

поручица из Пензы, при ней внук Михайло Лермантов,

родственник ее Михайло Пожогин, доктор Ансельм