Георгий Пшеняник - Долетим до Одера

Анализ этого взаимодействия и вообще описание боевых действий авиации по прикрытию и поддержке войск правого крыла Северной группы в августе - декабре 1942 года стали первым серьезным заданием для меня в оперативном отделе штаба 4-й воздушной армии. Хорошо помню, как начальник отдела подполковник К. Н. Одинцов ставил мне задачу. На долгие годы запомнил я этого человека. Он отличался исключительным трудолюбием, великолепными организаторскими способностями, знал, на что способен каждый из его подчиненных.

Опыт работы в крупном авиационном штабе Константин Никитович приобрел еще в предвоенные годы, когда был начальником отдела штаба ВВС Московского военного округа. Ну а я в свою очередь именно благодаря К. Н. Одинцову быстро вошел в курс новой работы. Забегая вперед, скажу, что в первый послевоенный год К. Н. Одинцов был назначен на должность начальника штаба ВВС военного округа. Стал генерал-майором авиации. Впоследствии он много лет находился на руководящей работе в центральном аппарате ВВС и Войск ПВО страны. Мы и теперь часто встречаемся в совете ветеранов 4-й воздушной армии. И хотя оба дожили, как говорится, до седин, я всякий раз ловлю себя на том, что испытываю к этому человеку чувства благодарного ученика.

Не могу не вспомнить еще одного представителя командования 4-й воздушной армии, с которым судьба свела меня в связи с назначением на новую должность. Это начальник штаба генерал-майор авиации А. З. Устинов.

В смятенных чувствах шел я в его кабинет, откровенно не желая расставаться с полком, с боевыми товарищами. И вот встречает человек за столом - взгляд приветливый, доброжелательный. Попыхивая трубкой, не торопясь начал разговор, явно давая мне возможность побороть волнение. Гладко зачесанные волосы с пробором посередине, подчеркнутая аккуратность и подтянутость во всем облике показались мне до странности знакомы. И я вспомнил председателя государственной комиссии, принимавшего в нашей академии экзамены в марте 1940 года. А до этого я еще слушал доклад Александра Захаровича о боевых действиях советской авиации на Халхин-Голе в августе - сентябре 1939 года - он был там начальником штаба авиагруппы советских летчиков.

Обе встречи оставили впечатление о нем, как о человеке высокой культуры, широкого кругозора. Все это в какие-то секунды промелькнуло в сознании - и я успокоился. А Устинов, закрыв личное дело, лежавшее перед ним на столе, пожал мне руку, предложил сесть и будто тоже что-то вспомнил.

- Так вы из выпуска сорокового года? Последний предвоенный выпуск... Как же, помню - госэкзамены принимал. Хорошее пополнение получили тогда ВВС.- И вдруг неожиданно спросил: - Ну как, не надоело еще работать начальником штаба полка?

- Никак нет, товарищ генерал, - осмелел я, - работа интересная, и хотелось бы ее продолжать. Конечно, по сравнению со штабом армии участок у нас невелик...

- Ну, это вы скромничаете, - добродушно, но решительно прервал он меня. Нам достаточно хорошо известна ваша работа в качестве одного из руководителей полка. Потому и решили взять вас в штаб армии. К тому же, говорят, вы человек "писучий". Нам сейчас как раз нужны такие офицеры. Да и вам это будет полезно: расширите масштаб оперативно-тактического мышления. Поверьте, когда-нибудь будете благодарить меня за то, что прошли еще одну - практическую - академию в штабе армии. Так что идите и знакомьтесь с подполковником Одинцовым.

Я понял: решение окончательное, обжалованию, как говорится, не подлежит, и ответил по-уставному:

- Слушаюсь!

- Вот и порядок! - закончил генерал наш разговор.

Минувшие сорок с лишним лет многократно подтвердили правоту Александра Захаровича: из всех моих академий та, штабная, ненаучная, стала, может быть, самой большой для меня практической наукой, в том числе служебных и человеческих отношений, особо ценных в условиях войны.

Почти два года работал я в штабе, возглавляемом А. З. Устиновым, неизменно восхищаясь его выдержкой, спокойствием, умением владеть собой в самых трудных обстоятельствах, наконец, оптимизмом, искренней заботой об окружающих. Восхищался и - учился. Когда, к примеру, генерал замечал, что его подчиненный валится с ног от усталости, он тут же отправлял его отдыхать, поручая двойное задание другому, - в следующий раз они поменяются ролями.

В июле 1944 года генерал А. З. Устинов получил назначение на новую должность. Тепло и грустно проводили, мы Александра Захаровича, понимая, как будет не хватать, нам в работе этого человека. А для меня он на всю жизнь остался одним из любимых учителей и наставников. Командующим 4-й воздушной армией в то время был генерал-майор авиации Н. Ф. Науменко. Кадровый военачальник с огромным боевым опытом, сражавшийся еще с белогвардейцами в гражданскую войну, с 1928 года свою жизнь он связал с авиацией. С июля 1941 года Науменко возглавлял ВВС Западного фронта.

Он и сейчас живо стоит перед моим взором. Лицо строгое, непроницаемое, а натура, мы знали, широкая, отношение к людям справедливое. Так случилось, что именно Науменко познакомил меня с К. А. Вершининым, командующим, с которым мне довелось идти по военным дорогам до мая сорок пятого.

Как-то подполковник Одинцов приказал мне показать генералу один документ. Открыв дверь кабинета, я попросил разрешения войти. Науменко стоял у стола рядом с незнакомым мне стройным генерал-майором авиации. Волевое лицо, высокий лоб, вьющиеся светлые волосы. Пока генерал Науменко читал документ, его гость - возможно, чтобы заполнить неловкую паузу - стал расспрашивать меня, кем я работаю в штабе, где учился, спросил о семье. Узнав, что я учился в академии имени Жуковского, он по-доброму отозвался о ее профессорско-преподавательском составе, сказал, что в свое время тоже учился там. Тем временем Науменко дочитал документ, подписал и вернул его мне. Я спросил разрешения идти, а он ответил:

- Спрашивайте у командующего ВВС фронта.

Незнакомец с улыбкой ответил: "Идите" - и пожелал мне успехов в работе.

В мае 1943 года, в разгар воздушных сражений на Кубани, Н. Ф. Науменко был назначен командующим 15-й воздушной армией, а К. А. Вершинин вновь принял командование 4-й воздушной армией (с мая по сентябрь 1942 года он уже занимал эту должность). За войну я довольно хорошо узнал стиль работы этого видного военачальника, ставшего впоследствии главным маршалом авиации. По его представлению после войны я был назначен начальником одного из отделов штаба авиации округа, а затем направлен на учебу в Военную академию Генерального штаба.

Биография К. А. Вершинина, его деятельность на высших постах в Военно-воздушных силах достаточно полно раскрыты во многих материалах, книгах, воспоминаниях соратников. Я же позволю себе добавить некоторые штрихи к его портрету и характеристике на основе собственных наблюдений и воспоминаний работников штаба 4-й воздушной.