Георгий Пшеняник - Долетим до Одера

Для подтверждения результатов этих действий была создана специальная комиссия во главе с уже упоминавшимся подполковником В. И. Суворовым. Мне тогда было поручено составить описание этих действий с использованием материалов комиссии и штабов авиационных соединений. Выполнить это задание было несколько легче, чем первое,- все-таки кое-какой опыт уже появился. Начал с того, что составил схему объектов на магистрали Минводы - Ростов. Их оказалось 34. Подсчитал потери врага: 13 эшелонов с грузами, 12 паровозов, выведено из строя несколько железнодорожных узлов, станций, мостов, разрушено путевое хозяйство целого ряда железнодорожных станций{7}. Вагоны с ценными грузами противник в панике бросал на железнодорожной магистрали. Но погода, как назло, мешала успешным действиям авиации - низкая облачность, снегопады. В этих условиях наиболее эффективными оказались вылеты небольшими группами парами и даже одиночными самолетами-"охотниками". Так, пара лейтенанта С. И. Смирнова и младшего лейтенанта С. В. Слепова на штурмовиках Ил-2 нанесла удар по станции Малороссийская - здесь находились четыре железнодорожных эшелона с боеприпасами. Сплошная стена огня поднялась над станцией, взрывы продолжались долго. После этого на восстановительные работы гитлеровцам потребовалось четверо суток. Однако по новой колее они пропустили лишь один эшелон - в тот же день станцию заняли наши войска.

Эти факты вошли в составленный мною отчет о действиях 4-й воздушной армии по срыву железнодорожных перевозок противника. Он, как вскоре стало известно, привлек внимание командования Военно-воздушных сил. Об успешных действиях пары "охотников"-штурмовиков С. И. Смирнова и С. В. Слепова было доложено Верховному Главнокомандующему. В приказе от 4 мая 1943 года он высоко оценил мужество и боевое мастерство этих летчиков во время налетов на станцию Малороссийская. В приказе подчеркивалось, что этот поучительный опыт надо обобщить и широко внедрить в авиацию при срыве железнодорожных перевозок противника. Вскоре во всех воздушных армиях были выделены специальные эскадрильи и полки штурмовиков-"охотников".

24 января 1943 года Северная группа войск Закавказского фронта была преобразована в самостоятельный Северо-Кавказский фронт. Наша армия вошла в состав нового фронта. Продолжая работать в интересах тех же войск, что и прежде, штаб 4-й воздушной армии примерно через каждые семь - десять суток перебазировался на новое место. И вот в Георгиевске нам впервые довелось своими глазами увидеть следы жутких злодеяний гитлеровцев.

Даже сейчас, спустя десятилетия, тяжело вспоминать об этом. У людей, переживших ужасы войны, прошедших через них, никогда не изгладятся из памяти преступления гитлеровских молодчиков и их гнусных приспешников - изменников Родины, продавшихся оккупантам. Поэтому сейчас, когда на Западе раздаются голоса о "прощении военных преступников за давностью лет", разум фронтовика негодует, а сердце трепещет жаждой справедливого возмездия.

С тяжелой памятью поднимал записи военных лет: "13 января 1943 года. В Георгиевске фашисты расстреляли 700 жителей. Во дворе помещения, где находилось гестапо, лежат шесть трупов. Они извлечены из окопа, куда гестаповцы сбросили их после убийства. Вот труп женщины, лицо обезображено зверскими пытками. К ее груди прижалась трех-четырехлетняя девочка - так и застыли обе. Рядом женщина лет 28 - 30. Черты лица нежные, красивые и... выколотые глаза. Она - жена командира Красной Армии...

Вот так население Георгиевска убедилось, что означает на деле пресловутый "новый порядок" Гитлера. Жители с ликованием встретили освободителей города. "Наши пришли, родные!" - раздавалось повсюду. Но радость омрачена горем. Фашисты перед уходом оставили на железнодорожной станции вагоны с отравленными продуктами. Изголодавшиеся люди разобрали их, в результате многие отравились и умерли. Тяжело смотреть, как в день освобождения города по улицам на санках везли гробы с жертвами этого зверства. В тот же день у братской могилы жителей города, погибших от рук изуверов в период оккупации, состоялся митинг. Были на нем и мы, работники штаба 4-й ВА, и авиаторы соседних частей. Все, кто выступал, клялись жестоко отомстить фашистам за их злодеяния..."

Еще запись: "28 января 1943 года. Штаб 4-й ВА находится уже в Ставрополе. И здесь, бросая город, фашисты показали звериный оскал. Подожгли, разрушили, взорвали лучшие здания. На центральной улице - коробки сожженных многоэтажных домов. Во время оккупации все евреи были вывезены из города, 5000 человек было расстреляно. В общей могиле обнаружены сотни трупов, среди них немало детей.

...Наши люди с нетерпением ждали освобождения от фашистской неволи. Я остановился в домике Евгении Васильевны, пожилой женщины с чистой душой русского человека. Часто вечерами она рассказывает, как в дни оккупации помогала нашим пленным бойцам. Варила борщ, пекла лепешки, с риском для жизни, как и многие другие женщины, носила еду на лесозаготовки, где работали пленные. Упрашивали часовых передать пищу изможденным людям. Чаще всего им отвечали ударами прикладов и стрельбой. Но это их не останавливало. Каждый день женщины вновь тянулись с узелками к месту работы пленных".

В начале февраля 1943 года, когда войска Южного фронта, выйдя в район Батайска, отрезали противнику пути отступления с Северного Кавказа на Ростов, остатки разгромленной вражеской группировки стали отходить в сторону Кубани. С этого времени все соединения нашей армии были нацелены на поддержку наступления Северо-Кавказского фронта на краснодарском направлении.

В первых воздушных боях на Кубани противник превосходил нас в силах по количеству самолетов, но качественно наши истребители уже не уступали немецким. К весне 1943 года ВВС Северо-Кавказского фронта в основном завершили перевооружение на новые типы скоростных самолетов. Однако еще не все летчики освоили новые тактические приемы воздушного боя на вертикальном маневре и в боевых порядках, состоящих из пар самолетов. Нередко еще на новых скоростных самолетах-истребителях Як-1, Ла-5, ЛаГГ-3 летчики вели бои по старинке, на горизонтальном маневре. Слабым было взаимодействие между парами внутри боевого порядка.

Тогда командующий приказал приготовить специальную директиву с анализом недостатков и конкретными рекомендациями по ведению воздушного боя на скоростных истребителях. Мне пришлось участвовать в разработке этого документа. Когда он был подготовлен, я получил задание съездить в 16-й гвардейский истребительный авиаполк, слава о котором уже гремела на Кубани, и показать проект директивы его летчикам. Среди "рецензентов" были знаменитые асы - А. И. Покрышкин, П. П. Крюков, Г. А. Речкалов, В. И. Фадеев. Они поделились ценными замечаниями и советами, которые были учтены при подготовке окончательного варианта.