Скотт Паттерсон - Кванты. Как волшебники от математики заработали миллиарды и чуть не обрушили фондовый рынок
«Эти потрясения отражали[141] наступление самых опасных дней для мировых рынков капитала — кровеносной системы мировой экономики — со времен кризиса 1997–1998 годов, который начался в Азии, перекинулся на Россию и Бразилию, а затем достиг и американского хедж-фонда Long-Term Capital Management», — говорилось в статье на первой странице Wall Street Journal.
Акционным инвесторам пришлось нелегко из-за безумных скачков, заставлявших индекс Доу-Джонса взлетать и падать на сотни пунктов за считаные секунды. Это сбивало с толку. Обвал, начавшийся с высокорисковой ипотеки и перекинувшийся на алгоритмические хедж-фонды, теперь был виден всем — включая Федеральный резерв.
В ту пятницу рано утром на рынках акций наблюдалось свободное падение. В какой-то момент, проанализировав фьючерсы, привязанные к индексу Доу-Джонса, можно было заключить, что рынок откроется более чем на 500 пунктов ниже предыдущего дня. Затем, около 8:00 по Нью-Йорку, Федеральный резерв снизил процентную ставку по так называемому дисконтному окну, через которое он дает напрямую ссуду банкам, до 5,75 % (раньше она составляла 6,25 %). Центральный банк надеялся, что, уменьшив ставку, он сможет мотивировать банки давать ссуду клиентам, которым бы раньше отказали.
Банки отказывали некоторым клиентам, например хедж-фондам, которые, по их мнению, держали большие портфели высокорисковой ипотеки. Существовал страх перед потенциальными держателями «вредных» активов. Федеральный резерв также заявил, что на следующем заседании в сентябре с большой вероятностью снизит ставку по федеральным фондам, взимаемую с банков за однодневные кредиты. Это был крайне необычный ход, и он сработал. Фьючерсы на акции пошли вверх, и рынки открылись с намного более высокими показателями.
На тот момент процесс делевериджа вроде бы остановился. Кванты заглянули в бездну. Если бы продажи продолжились — что, скорее всего, произошло бы, не вытащи Goldman Sachs свой фонд GEO, — результаты могли бы быть катастрофическими не только для квантов, но и для рядовых инвесторов, когда сброс распространился бы на другие секторы рынка. Коллапс ипотечного рынка запустил цепочку падений среди алгоритмических фондов, а убытки пострадавших фондов могли повлиять на другие классы активов. Началось бы стремительное падение, которое подвергло бы опасности всю мировую финансовую систему.
Хуже всего было то, что обвал показал скрытые связи внутри Денежной сети, о которых раньше никто и не подозревал. Коллапс на рынке высокорисковой ипотеки обусловил множество маржевых требований к хедж-фондам, что заставило их закрывать позиции по акциям. Фишки домино начали падать, задевая другие алгоритмические хедж-фонды и заставляя их тоже закрывать всевозможные позиции — от фьючерсных контрактов до опционов — на рынках по всему земному шару. Когда потерпела крах стратегия кэрри-трейд, активы, выигрывавшие от дешевой ликвидности, потеряли почву под ногами.
Получился зловещий замкнутый круг. Миллиарды долларов испарились за считаные дни. Круговорот продаж остановился, прежде чем был причинен непоправимый ущерб. Но никто не мог сказать, что впереди и не приведет ли система к новым убыткам.
Случившийся на той неделе сброс был настолько необычным, настолько неожиданным, что ученые из Renaissance Technologies дали ему отдельное имя: Августовский фактор. Он представлял собой полную противоположность стратегиям квантов. Это было Королевство кривых зеркал, где верх перепутан с низом, плохие активы растут, а хорошие падают, и все из-за массового делевериджа фондов с перекрывающими друг друга стратегиями. Это был совершенно новый фактор, с сильными статистическими свойствами, которые были не похожи на что-либо, случавшееся ранее. Многие надеялись, что такие события не повторятся.
Но впереди были новые, гораздо более разрушительные сбои. Финансовая буря неслыханной силы уже приближалась. В последующие два года неумолимый делеверидж, охвативший сначала офис PDT в Нью-Йорке и AQR в Гринвиче, распространился по всей финансовой системе, как мутирующий вирус, и поставил финансовую систему под угрозу. Триллионы долларов были потеряны, рушились гигантские банки. И все же, оглядываясь назад, многие кванты вспоминали о драматичном, подобном эффекту домино спаде августа 2007 года, который вывел из строя их самые продвинутые в мире финансовые модели, как о страннейшем и самом неожиданном повороте событий за весь кризис кредитования.
— Через десять лет люди будут скорее вспоминать 7 августа, чем ипотечный кризис, — заметил Аарон Браун. — Это запустило цепную реакцию. Любопытно, что это невероятное аномальное событие случилось перед большим кризисом.
Глава 11
Часы Судного дня
Клифф Эснесс бродил взад-вперед по своему угловому офису в AQR, заламывая руки. Был конец ноября 2007 года. AQR опять попал в беду: нес огромные убытки.
Что случилось? После августовского коллапса фонд восстановился, сумел компенсировать почти все свои потери той сумасшедшей недели. Казалось, все прекрасно. На какое-то время он даже тешил себя мыслью, что можно будет снова поднять тему IPO. В сентябре все было хорошо, в октябре тоже.
В ноябре кошмар начался снова. Первыми приняли удар несколько алгоритмических стратегий. Маржевые требования будоражили финансовую систему всего мира. Активы, привязанные к субстандартным CDO, падали, а инвесторы поняли, что банков, владеющих «вредными» активами, гораздо больше, чем казалось. Morgan Stanley признал убытки в 7,8 миллиарда долларов. Ответственность за них в основном возлагалась на отдел Гови Хаблера. Ипотечный гигант Фредди Мэк обнародовал информацию о 2 миллиардах убытков. HSBC, один из крупнейших банков Европы, забрал активы на 41 миллиард долларов, которые он хранил в специальных инвестиционных системах — внебалансовых подразделениях, «перегонявших» высокорисковую ипотеку по трубам секьюритизации к себе на баланс. Это показывало, что кредитные рынки парализованы. Citigroup, Merrill Lynch, Bear Stearns и Lehman Brothers демонстрировали еще более заметные признаки кризиса.
AQR получал удары со всех сторон. Столь любимые Эснессом стоящие акции падали. С валютами и процентными ставками творилось что-то непонятное. Он сделал большую ставку на коммерческую недвижимость, которая обернулась против него и привела к потерям сотен миллионов долларов всего за пару недель.
Не больше трех лет назад, в золотые времена «Ночей покера» на Уолл-стрит в гостинице St. Regis кванты были одной из самых могущественных сил на рынке — уолл-стритскими королями-чудаками. Эснесс и Мюллер стояли плечом к плечу, сжимая в руках кубки победителей как символы умения сделать верный расчет, чтобы получить кучу денег. Теперь это казалось лишь вторым актом древнегреческой трехактной трагедии о высокомерии. Их убивали взбесившиеся рынки. Это было неправильно. Это было нечестно.
Эснесс сел за стол и уставился на монитор.
Еще больше красных цифр. Он откинулся назад, а потом с ревом рванул вперед и изо всех сил ударил монитор кулаком. Раздался хруст, и разбитый экран полетел на пол.
Эснесс тряхнул головой и посмотрел в окно на видневшиеся вдалеке побуревшие кроны гринвичских деревьев. Он знал, что его хедж-фонд далеко не единственный терпит крушение под конец 2007 года. Мировой финансовый кризис метастазировал, как раковая опухоль. Скоро придет срок, и птицы высокого полета, самые толковые инвестиционные компании, не избегнут удара. AQR долго считался одним из самых хитроумных, продвинутых фондов в этом бизнесе. Но с августа 2007 года стало казаться, что всему пришел конец.
Математика, теории просто не работали. Все, что придумывали в AQR, оказывалось неэффективным, когда систему накрывала новая волна делевериджа.
Часть проблемы заключалась в самом методе работы AQR. Такие ценностные инвесторы хватают акции, не пользующиеся популярностью, и предполагают, что в будущем они наберут вес, как только господин Рынок — всезнающий мудрец, названный так королем стоимости (и наставником Уоррена Баффета) Бенджамином Грэхемом, — признает Истину.
Но в ходе большого спада, который начался в 2007 году, инвесторы, ориентировавшиеся на стоимость, неоднократно ошибались. Акции продолжали падать в цене. Господин Рынок, похоже, отбыл в длительный отпуск. В их числе было много акций банков, таких как Bear Stearns и Lehman Brothers. Цена на них падала все ниже по мере того, как они теряли миллиарды на «вредных» активах. Модели, безукоризненно работавшие в прошлом, в новых беспрецедентных обстоятельствах стали бесполезными.
Схваченные за горло кванты оказались втянуты в бесконечные дискуссии о том, были ли их великолепные стратегии всего лишь иллюзией, счастливой случайностью в период невероятного роста, экономического процветания и огромного левериджа, поддерживавшего всех на плаву.
