Робин Брюс Локкарт - Сидней Рейли: шпион-легенда XX века

Торопясь насколько можно, чтобы не возбуждать подозрений, я пошел пешком к Грамматикову. Спешить на улицах было опасно. Однако через час я наконец добрался до квартиры Грамматикова и выслушал его мрачный рассказ.

– Идиоты, они выступили слишком рано, – сказал Грамматиков. – Сегодня, в одиннадцать часов утра, убит Урицкий. Мне как раз принесли это известие, когда вы звонили по телефону. Принес его еврей Герман, наш человек. Он мне прокричал: «Бегите, господин Грамматиков. Расправа будет ужасной. Буржуев будут расстреливать тысячами, а вам лично грозит большая опасность. Бегите! Я постараюсь достать для вас необходимые документы».

Герман был прав. Расправа должна быть ужасной. Заговору грозил провал.

– Вы страшно рискуете, оставаясь здесь, – сказал Грамматиков. – Я, конечно, уже нахожусь под подозрением. Если что-либо обнаружится, то в первую очередь это будут наши имена. Эта сволочь два дня назад уже арестовала Александру Петровну, и один Бог знает, что они нашли у нее. Когда женщину начинают пытать… Хорошо, что она знает не очень много.

Говоря со мной, Грамматиков опорожнял ящики своего письменного стола и жег бумаги в камине. Каждую минуту на лестнице могли раздасться шаги чекистов.

– Где вы будете ночевать? – спросил я.

– У сестры. А вы, Сидней Георгиевич? Вы не вернетесь в номер десять?

– Вернусь, – ответил я. – Мне необходимо предупредить моих друзей.

Мы условились о встрече на следующий день и расстались.

Много ли узнали чекисты? Кого из наших друзей в Петрограде они подозревают? Неужели после убийства Урицкого вспыхнет новая волна красного террора? Пока на улицах было спокойно. Ничего нового не произошло. Большевики не шевелились. Может быть, Герман получил ложные известия? Вероятно, дела были не так уж плохи. Если бы что-нибудь случилось, ЧК уже свирепствовала бы. Мысли эти несколько успокоили меня, когда я дошел до Торговой улицы. Елена Михайловна открыла дверь.

Я велел ей приготовиться к немедленному бегству. Она заранее знала, что надо делать в таком положении. Затем я позвонил капитану Кроми, британскому морскому атташе, и попросил его встретиться со мной в ресторане, хозяином которого был Сергей Сергеевич Балков и где я обычно встречался с Кроми. Встреча была назначена на 12 часов. У меня оставалось лишь время, необходимое для того, чтобы сжечь свои бумаги. Я наблюдал, как яркое пламя постепенно угасало и наконец совсем потухло.

– Все в порядке, – шепнул мне Балков на ухо и провел в маленькую комнату позади основного зала.

Я пришел точно в назначенный час. Едва дверь комнаты закрылась за мной, как стенные часы, зашипев, отбили положенное число ударов. Кроми еще не было.

Кроми всегда был образцом аккуратности. Можно себе представить мое состояние, когда я ожидал его. Я снова мысленно возвращался к событиям последних двух месяцев, к моим радужным надеждам и их позорному концу. Я чуть было не стал повелителем России.

Свое начальство в Лондоне я удовлетворил бы тем, что повернул Россию против Германии. Но я сделал бы больше. То, что происходит здесь, гораздо опаснее всех войн, которые когда-либо велись. Любой ценой необходимо вырвать с корнем ту непристойность, которая появилась в России. Мир с Германией? Да, мир с Германией, мир со всеми. Имеется только один враг. Человечество должно объединиться в священном союзе против кошмарного террора.

Четверть первого, а Кроми все не было. Дольше ждать я не смел. Но во чтобы то ни стало я должен был повидать Кроми сегодня.

Я решил рискнуть и наведаться в британское посольство. Это было, конечно, опасно, но другой возможности не было.

Предупредив Балкова о назревающих событиях и посоветовав ему спасаться в Финляндии, я вышел из ресторана.

По Владимирскому проспекту бежали люди, там царила явная паника. Что случилось? Объяснение не заставило долго ждать: по проспекту с грохотом пронесся грузовик, наполненный красноармейцами. За первым грузовиком второй, третий – ЧК выехала на работу.

Я ускорил шаги, почти побежал и быстро свернул на улицу, где британское посольство представляло собой случайный оазис цивилизации. И вот что я там увидел. Перед зданием посольства лежала груда солдатских трупов. Четыре грузовика стояли у ворот. Улица была оцеплена двойным кордоном красноармейцев. Двери посольства были взломаны, флаг над посольством сорван. Мертвые тела на мостовой свидетельствовали о том, что защитники посольства оказали отчаянное сопротивление.

Внезапно чей-то голос окликнул меня по имени. Я очутился лицом к лицу с усмехавшимся красноармейцем.

– Что, товарищ Рейлинский, пришли полюбоваться?

– Да, хотелось бы посмотреть на это зрелище, – дружески ответил я. – Но мне всегда не везет. Бежал всю дорогу и все же опоздал. Расскажите, товарищ, что здесь произошло?

Этого красноармейца я часто встречал, когда появлялся в роли товарища Рейлинского – сотрудника уголовного отдела ЧК. Он с большим удовольствием рассказал мне о том, что случилось, пока я ждал Кроми в ресторане Балкова.

ЧК усиленно искала некоего Сиднея Рейли и сделала налет на британское посольство в надежде найти его там. В здании находилось около 40 человек во главе с Вудхаузом. Когда произошел налет, Вудхауз бросился наверх и быстро принялся уничтожать документы посольства. Тем временем отважный Кроми, схватив по браунингу в каждую руку, один защищал лестницу от красной орды и успел расстрелять обе обоймы, прежде чем сам упал, буквально изрешеченный пулями.

Человек обычно крепко спит в ту ночь, которая следует за большой катастрофой. Зато тяжело и неприятно просыпаться на следующее утро. Я проснулся очень рано и долго ворочался в кровати, восстанавливая в памяти страшные события минувшего дня. Британское посольство разгромлено. Кроми убит. Мои английские соратники в Петрограде рассеяны. ЧК гонится по моим горячим следам. Совершенно невозможно было предугадать, где будет нанесен следующий удар. Нужно немедленно ехать в Москву.

Ночь я провел на квартире у моего друга Сергея Сергеевича Дорновского. Пока я сидел в ресторане Балкова, квартира Грамматикова на Торговой улице была окружена и обыскана.

Утро я просидел взаперти. Сергей вышел из дома на разведку и вернулся через два часа со свежим номером «Правды». По его словам, в Москве начались массовые обыски и облавы.

– Улицы будут залиты кровью, – мрачно сказал Сергей. – В Петрограде убит Урицкий. В Москве кто-то стрелял в Ленина и, к несчастью, промахнулся. Вот тут все прочтете. – И он передал мне газету.

Я прочитал заголовки: ЧК производит облавы в Москве. Она напала на след обширного заговора, организованного Англией. Глаза обожгло название Шереметьевского переулка. На мгновение комната завертелась перед моими глазами.