Юрий Пантелеев - Полвека на флоте

В тумане идем по ручному компасу. Больше всего боюсь ошибиться в расчетах, так можно и в лапы к мятежникам попасть. Нас все-таки заметили, стеганула пулемётная очередь. К счастью, никого не задело, только у двух ребят перебило лыжные палки.

Группа Павла Перовского в густом тумане подошла к форту совсем близко и тут наткнулась на трех матросов-мятежников - они шли по льду без лыж. Встреча для них оказалась настолько неожиданной, что они побросали винтовки и побежали к берегу. Преследовать в тумане было невозможно. Подобрав винтовки, как вещественное доказательство встречи, наши лыжники отошли.

Почему мятежники впали в такую панику?

- А мы шли цепью, - пояснил Перовский, - поэтому в тумане они, вероятно, решили, что нас не пятеро, а целая рота. Вот и перепугались.

Мы прошли вдоль форта. Захваченными с собой еловыми ветками обозначаем наиболее удобные подходы. Лед повсюду цел. Мин нет. У кронштадтской пристани обнаружили на льду проволочное заграждение, а за ним четырехорудийную полевую батарею.

О результатах разведки доложили в штаб, а ночью снова вышли на лед. Буквально пальцами ощупали еще раз подступы к фортам. Чуть было не подвела нас наша же артиллерия. Она произвела несколько пристрелочных выстрелов. Снаряды упали с недолетом, пробили лед. Ребята из группы Павла Бондаренко вернулись из разведки мокрые с ног до головы. Снаряд поблизости поднял столб воды, и весь этот ледяной душ обрушился на лыжников. Стегануло их и мелкими осколками льда. Ничего, только синяками отделались.

Вечером 16 марта состоялось последнее совещание в штабе. Ознакомили с боевым приказом. Наступление начнется ночью, одновременно с юга и севера. Наша северная группа войск выступает в два часа ночи. Для каждой части определены направление и объект атаки. Вместе с пехотой следуют инженерные подразделения с досками, веревками, лестницами. Во главе наступающих колонн - наши лыжники: они будут проводниками.

Докладывал о плане операции приехавший в Лисий Нос уже знакомый нам Е.С. Казанский. Он был сдержан и торжественно строг, говорил чеканными фразами.

Когда все стали расходиться, Григорьев взял меня за локоть, проводил на крыльцо избы и тихо сказал:

- Ну смотри, брат военмор, дело-то очень серьезное... Я все же не могу привыкнуть: ни тебе земля, ни тебе море. Ну ладно, это я так, к слову. Желаю удачи!

Мы собрали комсомольцев. Я ознакомил ребят с задачей, подчеркнул важность дела, которое нам поручено. Рассказал, что знал, о действиях других подразделений "морского всевобуча". Они осуществляют службу связи у южного берега залива на лыжах и буерах - ледовых яхтах.

Командный пункт командира левого боевого участка Григорьева находился в Раздельной, у самого спуска на лед, в старом кирпичном складе, увенчанном башенкой (он и сейчас сохранился и отлично виден с моря). Вместе с Григорьевым разместились и мы с Лукиным. В другом конце помещения на нарах расположились связисты и наши лыжники. За ночь подморозило. У нас стоял густой туман, а на южном берегу, как нам сообщили соседи, шел снег. Ночью части развернулись и ступили на лед. Бойцы топали ногами, проверяя прочность льда.

- Не старайся, браток, этот лед только динамитом проймешь, успокаивали их наши лыжники, занимая свои места в голове колонн.

На форты No 5 и 6 колонны повели комсомольцы Павел Бондаренко, наш комсорг Феликс Пайо, Василий Новожилов и Иван Маругин. На форт No 4 комсомольцы Павел Перовский, Юрий Пылков, Петр Голубев и Василий Жданов. Для связи с южной группой войск выделены Михаил Васильев и Николай Михайлов. (Телефонная связь работала ненадежно, и ее пришлось дублировать посыльными.)

Колонны идут в тумане. Тихо. Только снег хрустит под множеством ног.

Мятежники, видимо, ни о чем не догадывались. Никакой разведки они не вели, отсиживаясь за гранитными стенами и, как потом выяснилось, беспрерывно митинговали, ибо общности взглядов у них не было.

Прошел томительный час, а может, и больше. По-прежнему тихо.

- Днем хоть своих видишь, - заметил кто-то из молодых штабников.

И вдруг ночь осветилась. Сначала на одном, потом на другом форту вспыхнули, заметались лучи прожекторов. Взвились ракеты - красные, зеленые. Ударили орудия - и противника, и наши. Низко пригибаясь, бойцы упорно двигались вперед. Полевая телефонная связь вышла из строя. Заглохли рации. Григорьев нервничает, отчитывает связистов. Слышу в темноте его возглас:

- Военмор, где ты?.. Пошли срочно своих лыжников.

Получив от меня указания, ребята исчезают. Первыми возвращаются комсомольцы Б. Перегудов и П. Шадрин. Мокрые, в порванных маскировочных халатах. Докладывают, что под фортом No 6 пулеметный огонь заставил наших залечь, но командирам все же удалось поднять людей, и они, хотя и медленно, продвигаются вперед.

Дрогнула земля - это ударили десяти- и двенадцатидюймовые орудия кораблей. Куда они бьют?

Из темноты выходит Юра Пылков, тащит на спаренных лыжах двух тяжело раненных красноармейцев. Хриплым голосом докладывает:

- Бои идут на четвертом форту. На льду много промоин...

Вскоре появляется Павел Перовский, без шапки, в забрызганном кровью маскировочном халате. Он сделал троим раненым перевязки, двоих еле-еле дотащил на лыжах. Радостно докладывает:

- Четвертый форт взят!

Следом показывается маленький юркий Вася Новожилов. И он доставил раненого бойца и тоже принес радостную весть:

- Пятый форт взят!

Посылаю все новых связных в наступающие части. Ребята доносят, что лед во многих местах разбит, продвигаться все труднее. Чудом проползли под огнем и доставили ценные сведения В. Хаецкий и Ю. Вахт.

Начало светать. Артиллерийская канонада не стихает, но днем она звучит не столь устрашающе, как ночью. Вернулись наши связные Михайлов и Васильев. Они не раз попадали под огонь, но добрались до передовых частей южной группы. Явившись к командиру головного отряда, смело повели атакующих по льду на восточные пристани.

- Ребята, крепок ли лед на Морском канале? - спросили их. - Нет ли промоин у пристаней?

Ребята заверили, что там дорога отличная. В 6 часов части южной группы ворвались в город и завязали уличные бои. Это была уже совсем приятная весть.

Наша северная группа войск понесла большие потери при штурме фортов и смогла подойти к Кронштадту лишь к 7 часам утра. Кровопролитные бои развернулись в городе.

Еще не раз посылались с различными приказами в самое пекло бойцы нашего отряда. Курсанты-финны стремительно носились на лыжах, поспевая всюду.

В сумерках были заняты восточная и северная части города. И только тогда наступил решающий перелом. Мятежники начали массой сдаваться в плен. К утру все стихло.