Рут Вернер - Соня рапортует

29 октября 1926 года

«Дорогой Юрген! Недавно мы были в Государственной опере. Смотрели «Разбойников», режиссер — Пискатор. Нечто совершенно новое. От Шиллера осталось не так уж много. Гениальная режиссура. Рольф также был восхищен. Оппозиция в партии, в России, Троцкий и т. д., кажется, окончательно подавлена. Наши депутаты в рейхстаге вели себя хорошо при обсуждении вопроса о компенсации собственности Гогенцоллернов.

Комитет Кучинского не пошевелил и пальцем, если не считать глупого письма. Социал-демократы — это просто… Извини, но трудно скрыть яростный гнев.

Празднование 7 Ноября в Целендорфе в этом году пройдет очень хорошо, жаль, что ты на нем не будешь. На следующей неделе вышлю тебе брошюру «Проблемы пролетарской диктатуры». По теме этой брошюры во всех берлинских округах, даже в Целендорфе, будут организованы занятия».

5 ноября 1926 года

«Дорогая мама. Вчера пришло ваше письмо. Спасибо за него, несмотря ни на что, дела у вас идут блестяще. Это видно из письма. Здесь у нас все отлично. Если бы ты видела, какой цветущий и здоровый вид у твоих малышей, то все бы твои заботы исчезли. Не удивляйся, что в этом письме о них так мало упоминается. Я слишком переполнена приближающимся 7 Ноября. В Линденпарке состоится митинг памяти героев русской революции. Будет много народу. Красные плакаты трепещут на домах Целендорфа. Помимо изучения пьесы, я еще участвую в самодеятельности: играю русскую крестьянку. Играю руководительницу международного конгресса, проходящего в России. Дирижирую передвижным хором. Играю в массовых сценах. Всего нас 40 человек актеров. Каково-то мне, слабой девушке, навести порядок. Однако благодаря нашему энтузиазму это не так-то и сложно — все до предела захвачены своими ролями».

Шлахтензее, 9 ноября, день «славной» германской революции.

«Празднование 7 Ноября вылилось в сплошной успех. Линденпарк, самый большой зал в Целендорфе, был переполнен. Наши играли превосходно. В Целендорфе-Митте ко мне на улицах подходили незнакомые люди и жали руку — так все было прекрасно. Художник Ф. был также здесь. Он подарил мне очень красивую картину в красках, надписав: «Мужественной девушке».

И еще: Бригитте[11], Пчелке и мне необходимы новые зимние пальто. Мы, правда, сшили Пчелке пальто из материала, который ты видела, но для Бригитты его не хватило, так как он очень сел, поскольку материал очень старый и расползается по всем швам. Так что подскажи, сколько можно истратить на зимнее пальто. Мои письма Юргену я должна направлять непосредственно ему самому, чтобы не ранить как-либо свои и его чувства.

Я не представляю себе, что делает отец в «Коунсиле», Если эта работа сводится к поглощению устриц и контакт там с владельцами трестов, то мне больше по душе его деятельность периода борьбы за народный плебисцит в Германии».

15 ноября 1926 года

«Дорогой Юрген!.. Завтра последнее занятие на партийных курсах, на которых я обучалась. Факты я усвоила уже после прочтения книг. Однако мне многое дала сама форма организации работы подобного курса. Сейчас я регулярно бываю в Молодежной коммунистической организации Штеглица. Здесь в партии ничего особенного не делается. Чем больше нужда, тем ближе родня. Иными словами: твой доллар подоспел кстати. Он дал мне возможность дважды сходить в кино с одним безработным товарищем. Смотрели русские фильмы «Сын гор» и «Черное воскресенье 1905 года». Оба фильма хорошие, но с «Потемкиным»[12] сравнить нельзя. Далее: была на празднике Союза красных фронтовиков, танцевала с восьми вечера до трех часов утра. Ни одного танца не пропустила. Веселилась невероятно. Приобрела книгу художника Мазереля, в которой 165 иллюстраций, она вышла в народном издании и весьма дешева.

Почему вы настраиваете маму против нас? Я разделяю твое мнение о ней, как о чудесной женщине, которую можно любить независимо от того, что она наша мать. Однако прошло то замечательное время свободы, когда я в половине двенадцатого ночи уходила от Рольфа и, счастливая, садилась в автобус. К тому же без отца мать всего лишь «полчеловека».

Недавно один из друзей Дегенхардта написал письмо, в котором просит разъяснить, что такое коммунизм. Дегенхардт рассказал ему обо мне. Как-то вечером мы встретились. Он купит ряд книг, которые я назвала. При этом мы съели три молочные шоколадки «Корос». Рольф подарил мне плитку шоколада. Но он ее не покупал. Такие глупости мы не делаем. Но если ему кто-либо что-то дарит, то он всегда делится со мной.

Рольф вступил в организацию «Красная помощь». Само собой разумеется, что он был бы рад любой победе КПГ, что он готов поддерживать нашу партию делами, деньгами, покупкой партийных марок и т. д. Более чем иные товарищи он следит за тем, чтобы я повсюду бывала. Что-то из-за него не доделать — он, как и я, считает это невозможным. Быть со мной — коммунисткой — для него многое значит. Итак, здесь проблем и препятствий нет. Для меня, коль скоро мы будем жить вместе, его вступление в партию — лишь вопрос времени, правда, это может случиться не раньше, чем через два года.

Вышла книга Сталина «Вопросы ленинизма». Должно быть, очень важная книга, к сожалению, стоит она 4 марки 30 пфеннигов. Может, мне следует послать ее тебе на рождество?.. Мне, несчастной идиотке, потребовалось три часа, чтобы прочитать двадцать страниц «Вопросов ленинизма». К тому же шесть записок с вопросами заложены мной в эти страницы».

Юргену, 9 декабря 1926 года

«На полу куча незаштопанных чулок, на столе АИЦ[13] и начатая книга Полгара «Небесный оркестр». Рядом — портфель с материалами для подготовки к вечеру памяти Люксембург — Либкнехта — Ленина, который состоится в середине января. За это я возьмусь после того, как закончу письмо. Я теперь возглавляю агитпроп партийной организации 10-го района. Предстоит организовывать массовое мероприятие, но не так, как мы это делаем 7 Ноября, а вечер на более широкой общественной основе. Это позволит установить более глубокие контакты с сочувствующими».

17 января 1927 года

«Дорогой Юрген, в последние дни многое произошло. Костюмированный праздник под девизом «Прочь от грязи и хлама». Мне было очень весело. Мой костюм: ярко-красные, блестящие, тесно облегающие брючки, узкий китель, стоячий воротник. Кое-кто утверждает, что я поцеловала 20 парней, но если не считать Рольфа, то таковых наберется не больше 19.

Утром, в половине седьмого, в воскресенье, я была дома. Через два часа я уже выехала в Берлин на курсы, организованные партией при прусском ландтаге. Это центральные курсы, работают они каждое второе воскресенье с 9 утра до 4 часов дня. Потрясающе! Видишь ли, мне повезло, что я работаю в таком маленьком районе, как Целендорф. Где бы, что ни происходило, посылают меня. Из каждого района на этих курсах обучается только по одному человеку. В Штеглице, втором по величине районе, более двухсот коммунистов. Там бы меня наверняка не послали. Прилагаю твою членскую книжку «Красной помощи». Ты наверняка сможешь выплачивать взносы в Вашингтоне. Герда Дегенхардта я вижу примерно раз в месяц».