Михаил Росляков - Убийство Кирова Политические и уголовные преступления в 30-х годах

В 1970 году Росляков закончил работу над рукописью, в которой рассказал об обстоятельствах убийства С. М. Кирова. В Смольном его труд встретил более чем прохладную реакцию. Читали рукопись буквально все — секретари обкома и горкома, заведующие отделами, по получить от кого-либо разрешение на ее публикацию автор так и не мог. Одни говорили: «Рано, не пришло время», другие сетовали: «Собрано еще мало фактов, не все выглядит убедительно». То были хмурые времена реабилитации сталинщины, частичного пересмотра решений XX съезда партии.

Потеряв терпение, Росляков наконец обратился к «самому» Г. В. Романову. Тот несколько месяцев держал у себя рукопись, потом дал «добрый» совет: воспоминания положить в архив. Одновременно последовало негласное указание — допуск к рукописи ученых, журналистов предельно ограничить. Увидеть свой труд опубликованным. Михаилу Васильевичу так и не было суждено. Лишь в 1989 году журнал «Звезда» смог напечатать сокращенный вариант воспоминаний Рослякова, переданный редакции его сыном.

Со времени написания М. В. Росляковым своих воспоминаний прошли два десятилетия. Однако только в последние годы исследователи смогли начать первую серьезную работу по выяснению обстоятельств убийства С. М. Кирова. Сложности, с которыми им приходится сталкиваться, за это время почти не уменьшились. Необходимые архивные фонды остаются по-прежнему закрытыми, новые документы выявляются крайне трудно.

Тем не менее ученым удалось накопить некоторый материал, позволяющий им сделать достаточно определенные выводы. Можно сослаться на мнение Д. А. Волкогонова, который создал капитальный труд, посвященный политическому портрету Сталина. Он пишет:

«В архивах, в которые я получил доступ, нет материалов, позволяющих с большей степенью достоверности высказаться по «делу Кирова». Ясно одно, что это было сделано не по приказу Троцкого, Зиновьева или Каменева, как стала вскоре гласить официальная версия. Зная сегодня Сталина, его исключительную жестокость, коварство и вероломство, вполне можно предположить, что это его рук дело. Одно из косвенных свидетельств — устранение двух-трех «слоев» потенциальных свидетелей. А это уже «почерк» Сталина… Даже сталинская любовь к Кирову (факты убеждают, что она была) не остановила, по-видимому, его перед тем, чтобы устранить популярнейшего человека, потенциального противника. Подозрительность, жестокость, властность у Сталина всегда брали верх, когда нужно было сделать выбор между элементарно порядочным и тем, что мешало его власти. Убийство Кирова явилось хорошим предлогом для ужесточения всего внутриполитического курса в стране. Он не мог забыть, что четвертая часть делегатов XVII съезда голосовала против него»[8]

Летом 1989 года журнал «Известия ЦК КПСС» поместил на своих страницах публикацию, посвященную истории голосования при выборах центральных органов партии на ХVII съезде ВКП(б). В ней приводится «Список членов и кандидатов ЦК ВКП(б), предлагаемый совещанием представителей всех делегаций съезда», в котором указано число голосов, поданных «за». Из документа следует, что за Сталина было подано 1056 голосов (против было 3 голоса), за Кирова — 1055 голосов (против 4). Не участвовало в голосовании 166 человек.

Авторы публикации П. Михайлов и В. Наумов пишут; «Являются ли эти итоги голосования реальными или фальсифицированными? Категорически ответить на этот вопрос сегодня невозможно. Прежде всего много неясностей в документах счетной комиссии. Как отмечалось, в фондах архива отсутствует ведомость по выдаче делегатам съезда бюллетеней для голосования. Нет сведений об общем количестве отпечатанных бюллетеней. Не обнаружен акт об их израсходовании… Документирован расход 1134 экземпляров бюллетеней. Но, несомненно, что их было отпечатано больше — по крайней мере не менее 1225 (число делегатов с правом решающего голоса)… Поэтому невозможно безоговорочно утверждать — исчезла ли куда-то часть проголосованных бюллетеней, или 166 делегатов с правом решающего голоса по каким-либо причинам не приняли участия в голосовании»[9].

Публикация породила новые вопросы. В июне 1990 года еженедельник «Аргументы и факты» опубликовал материалы, полученные от О. Г. Шатуновской, в прошлом — члена Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, члена комиссии, созданной Президиумом ЦК КПСС в 1960 году для расследования убийства Кирова и политических судебных процессов 30-х годов. Комиссия, как известно, опросила тысячи людей, изучила тысячи документов. Тщательное расследование важнейших обстоятельств покушения, показания близких Кирову людей и других свидетелей — все это привело комиссию к заключению: убийство Кирова было организовано Сталиным. О. Г. Шатуновская пишет: «После того, как 64 тома материалов были сданы в архив, а я была вынуждена уйти из КПК (1962 г.), сотрудники КПК совершили подлог — часть основных документов они уничтожили, а часть — подделали. Все это делалось для того, чтобы скрыть правду в отношении ХVII съезда партии, а также подлинного организатора убийства Кирова — Сталина»[10]. Среди исчезнувших документов — крайне важные показания С. Л. Маркус, Е. М. Смородиной, А. А. Севастьянова, а также многие другие. В архиве комиссии сохранилось заявление М. В. Рослякова, направленное в КПК в ноябре 1960 года. В нем Михаил Васильевич сообщал о разговоре с председателем Ленгорисполкома И. Ф. Кодацким, состоявшимся во время работы ХУП съезда партии. «Некоторые делегаты съезда, — сказал тот, — имеют мысль ликвидировать пост Генерального секретаря ЦК в духе ленинских замечаний»[11].

О. Г. Шатуновская называет поддельным протокол, опубликованный в журнале «Известия ЦК КПСС». В протоколе утверждается, что при подведении итогов голосования обнаружилась нехватка якобы лишь 166 бюллетеней, тогда как в свое время комиссия установила отсутствие 289 бюллетеней.

В сумме с 3 голосами против Сталина, объявленными на съезде, это составило 292 голоса против Сталина. Именно такую цифру называл комиссии в 1960 году В. М. Верховых, бывший заместитель председателя счетной комиссии XVII съезда партии. На наш взгляд, в достоверности свидетельств О. Г. Шатуновской нет оснований сомневаться.

Тогда же, в начале 60-х годов, было обращено внимание на одно немаловажное обстоятельство: Сталин пристально, заинтересованно следил за ходом «расследования» убийства С. М. Кирова. Прибыв 2 декабря 1934 года в Ленинград, он сам провел допрос Л. В. Николаева, убийцы Кирова. Захотел он лично допросить и Борисова, охранника Кирова, но тот «погиб в катастрофе» по дороге в Смольный. Вернувшись в Москву, Сталин продолжал бдительно наблюдать за всем, что имело прямое и косвенное отношение к «расследованию». Он| регулярно получал и внимательно читал отчеты о допросах и показаниях обвиняемых, проходивших по делу об убийстве Кирова, заслушивал доклады Н. И. Ежова, Я. С. Агранова, А. Я. Вышинского и других работников о ходе следствия; с ним согласовывались тексты наиболее важных и ответственных документов. Его интерес не угас и после окончания судебного процесса «ленинградского центра». 11 марта 1935 года председатель Верховного суда СССР В. В. Ульрих направил Сталину очередное донесение: