Мне - 85 - Юрий Никитин
Хрущевская оттепель пришла, когда я работал слесарем на заводе ХЭЛЗ, железный занавес чуточку приподнялся, первыми к нам под ним протиснулись индийские фильмы с Радж Капуром и йога. Увлекшись последней, я мечтал уйти в лес и предаться великой аскезе, чтобы никто не мешал и не уговаривал выпить и по девкам. В городе аскеза немыслима, потому завербовался на Крайний Север, а позже, проработав полтора года на лесоповале, перебрался в 29-ю геолого-разведывательную партию в отрогах Сихоте-Алиня на Дальнем Востоке.
Это не аскеза, хотя от мира и мирской жизни отрывало на полгода с 1-го мая до 7-го ноября, из тайги выходим только на зиму, по пояс в снегу не походишь, многие соблазны отрезало по дефолту, в Уссурийской тайге мог самосовершенствоваться почти без помех.
Когда наконец вернулся через несколько лет в город, сообщил старым друганам, что не курю, не пью, занимаюсь своим телом и духом, пошли все на хрен, звери умытые.
И все так же по-прежнему остаюсь аскетом, что удален от писательских посиделок, конф, и всяческих съездов. В ответ полный игнор, дескать, такого писателя вообще не существует, мы вообще такую фамилию и не слышали.
Меня вполне устраивает, ненавижу эти дурацкие пьянки, где эти существа сбиваются в стадо, полагая, что так становятся стаей. Читатели у меня есть, это главное, а от любых литературных премий отказался с момента «гласности и перестройки».
Никогда-никогда не старался поддерживать дружеские связи с редакторами. Напротив, старался их избегать. Любая дружба обязывает!.. Друг и даже просто приятель допустит поблажку другу, а это значит, может пропустить в печать слабое произведение, если оно, конечно, не совсем провальное, закроет глаза на некоторые огрехи.
Такого отношения не хочу и никогда не хотел. Редактор может закрыть глаза, но читатель не закроет. Слабая книга может остановить продажу следующих.
Не посещаю тусовок, различных конов. Там большинство с той же целью завязывания связей и укрепления внелитературных позиций, к тому же пить давно бросил, а непьющий в пьющей компании – это же классовый враг и шпиен.
В то же время я человек дружелюбный, у меня много друзей, а из писателей только Гомер, Шекспир, Кант, Толстой, Чехов и вообще все топовые авторы и философы всех времен и народов, не говоря же о всех известных фантастах мира.
Не думаю, что прогадал с обществом.
На ВЛК я был единственным без высшего образования, черной костью, из пролетариев, что резко ставило меня по другую сторону высокого забора, отделяющего высокодуховную и утонченную интеллигенцию от грубого и невежественного народа, которого люди с дипломом брезгливо сторонились.
Не обязательно быть подонком, чтобы заподозрить, что раз уж я единственный из писателей, что пришел в литературу прямо от станка, вообще из литейного цеха! – то это проект партийных кругов, тем гадам нужен свой человек в литературной среде.
И потому сразу враждебное отношение еще в харьковской писательской организации, к тому же я по наивности не скрывал, а бравировал, что меня исключили из восьмого класса за драки, а школу закончил заочную сразу три класса за год, потому что молоденькие учительницы были моложе меня, рослого красавца, геолога, представителя самой романтической профессии в те времена, о которой слагались песни.
Я создал при Харьковской писательской организации КЛФ, в котором проводил постоянно конкурсы на лучший фантастический рассказ. По моим условиям все подавали свои произведения под девизом, теперь бы сказали «под ником», выбирали лучшие сообща, потом называли победителей, и только потом раскрывались фамилии победителей.
Такое было неслыханно, мог победить и «враг», но и это объяснили тем, что я от партийной верхушки, потому мне такое позволено.
Черные списки! Ну, об этом периоде рассказал во «Мне 65».
С этим пришел и на ВЛК в Литинститут, но т.к., и там я единственный, кто от сохи, т.е., от станка, все остальные с одним, а то и двумя высшими, то понятно, слава тупого работяги примчалась раньше меня и радостно заорала: люди, вот он, плюйте на него!
Помню, как не поверили, что у меня уже огромная библиотека фантастики на английском, принесли книжку на английском, целой толпой стояли вокруг, ожидая как вот щас опозорюсь, но я быстренько прочел сразу на русском указанный ими абзац, на что вожак той группы, милый и предельно интеллигентный Володя Арро, в будущем глава Ленинградской организации писателей, только покрутил головой и тихо сказал: «Удивительно».
Борис Стругацкий сказал тогда очень юному Андрюше Балабухе, что в Литинститут прибыли молодые писатели на двухгодичные усиленные курсы, нужно пригласить в ресторан ЦДЛ на встречу с ним тех, кто пишет фантастику. Но писал я только один, бедный Балабуха ломал голову и пригласил просто «приличных», а меня как бы забыл, я напомнил и напросился сам, все еще не зная о том, что на мне ужасно черная, распугивающая интеллигенцию, метка.
Прижатый к стене Балабуха уступил, меня знает хорошо, по моему приглашению приезжал ко мне в Харьков и недельку гостил у меня, так что в зале ЦДЛ за столом со Стругацким я оказался единственным из фантастов, да и то как бы «враг небес и зло природы».
В разговоре я сообщил Стругацкому, что первым в СССР опубликовал в курируемом мною отделе фантастики в харьковской газете сообщение о том, что Стругацкие заканчивают повесть «Гадкие лебеди», ждем с нетерпением, на что Стругацкий посмотрел на меня пристально, пробормотал нечто нейтральное и сразу перевел взгляд на другого.
Хотя это м.б., из-за того, что я тогда активно поддерживал Альтова в их яростной полемике друг с другом, хотя в прессе Стругацкие отрицали какие-либо существенные разногласия между гигантами.
Т.к., от украинского национализма я отошел, меня сразу же вовлекли националисты русские, хотя я прибыл от Украинской ССР, от РСФСР была самая большая группа, но настолько все серые, пугливые, как домовые мыши, что, как говорится, ни рыба, ни мясо, и в раки не годятся. На ВЛК попали благодаря связям и умением лизнуть нужного человека в нужное место, потому после учебы на ВЛК нигде ничем себя не проявили, половина спилась и склеила ласты еще при советской власти.
Из остальных если кто и жив, то не найдете о них упоминания ни в Википедии, ни даже в ВКонтакте.
С русскими националистами пробыл очень недолго, сразу отвратило, что занимаются только склоками внутри движения и поисками «неправильных», у каждого свое понимание «как обустроить Русь», и вообще
