Американская история любви. Рискнуть всем ради возможности быть вместе - Илион Ву
Они заранее позаботились о багаже – небольшая коробка или саквояж, которую Эллен могла бы нести на «здоровой» руке. Больше проблем возникло с чемоданом или даже с парой чемоданов, о транспортировке которых следовало позаботиться заранее. Содержимым никто не заинтересовался бы; и уж точно вопросов не стал бы задавать носильщик, в тот день помогавший мистеру Джонсону. На самом дне чемодана была спрятана женская одежда. Эллен знала носильщика – когда-то он даже хотел на ней жениться. Теперь же он назвал ее «молодой хозяин» и поблагодарил за чаевые – тайный прощальный дар от женщины, которую он когда-то любил[49].
Эллен постаралась сесть в вагон как можно быстрее, насколько это возможно для инвалида. Она постояла на платформе и вошла в закрытый вагон, внимательно присмотревшись к противоположному выходу – на случай бегства. По обе стороны длинного центрального прохода располагались ряды сидений. Одежду предполагалось размещать на вешалках, багаж – на верхних полках. Дымящая угольная печь обогревала вагон: те, кто сидел подальше, мерзли, а ближние пассажиры могли угореть.
Эллен устроилась на свободном месте у окна и устремила взгляд перед собой. Она видела восточную часть Мейкона. Если все пройдет хорошо, скоро она покинет огромные холмы, где многие поколения индейцев мускоги и крик жили, молились и хоронили мертвых. Пожилые жители Джорджии еще помнили утро, когда народы, населявшие эти земли, силой заставили покинуть дома. Крики мужчин, женщин и детей все еще звучали у них в ушах[50]. Рельсы прошли по священным землям, которые теперь стали популярным местом для пикников. Хозяин Эллен Роберт Коллинз лично руководил строительством. Его рабы обнаружили под землей множество гончарных изделий, ложек и человеческих костей, в том числе кости семи- или восьмилетнего ребенка. Брат Коллинза Чарльз сохранил кое-какие предметы и выставил в городе.
Роберта Коллинза считали настоящим героем – он сумел достроить последние километры железной дороги. Ее с самого начала преследовали проблемы[51]. Чернокожие и белые (преимущественно иммигранты из Ирландии и Германии, а также несколько итальянок) рабочие, нанятые подрядчиками-конкурентами, враждовали между собой. Со временем подрядчики полностью перешли на рабский труд – это было надежнее, дешевле и полезнее для местных рабовладельцев, которые с радостью поставляли рабочую силу. Затяжные сильные дожди размывали мосты и дороги, рабочие болели и умирали от болотной лихорадки – от нее же умер молодой президент железнодорожной компании. Потом биржевые цены рухнули, подрядчики разорились, и все предприятие казалось обречено на провал.
Именно в это время на помощь компании пришли Коллинз и его друг Элам Александер. Они вложили 21 тысячу долларов в акции и сумели заставить рабочих в рекордные сроки закончить последние 80 километров. В 1843 году состоялся торжественный банкет в честь постройки самой длинной в мире железной дороги, принадлежащей одной компании. Через два года жители Мейкона получили роскошную железную дорогу, лучшую в Северной Америке.
Они праздновали это событие в роскошных вагонах первого класса, где сейчас сидела Эллен. Дамы и джентльмены звонко чокались бокалами с ледяным лимонадом, дивились грохоту огромного железного коня, звону колокола на платформе, безумной скорости в 32 км/ч. Конечно, как у всего, были и недостатки. Пожары и жирная сажа. При приближении поездов лошади сбрасывали наездников или вставали на дыбы. Противники железных дорог подбрасывали на пути бревна. Под обвалом на финальной стадии строительства погибли двое рабочих, еще двое пострадали. Коллинз нес финансовые потери, которые преследовали его и после завершения строительства. Однако первый поезд стал триумфом. Как гласил огромный баннер, установленный на площади суда, Центральная железная дорога была «спасением Джорджии»[52].
Для Эллен наступил решающий момент. Она сумела неузнанной пройти через весь Мейкон; убедила кассира, что является джентльменом, достойным проезда в первом классе. Заплатила за себя и своего раба. Еще до рассвета сумела преодолеть важные линии, по которым люди определяют себя и оценивают других: раса, половая и классовая принадлежность, здоровье[53]. Если все пойдет хорошо, удастся сбежать по дороге, построенной и оплаченной жизнями и трудом рабов – мужчин, женщин и даже детей[54].
Что сказал бы Коллинз, если бы увидел ее сейчас – себя в молодости? А мать? Их разлучили очень давно – и теперь это было даже хорошо. Эллен не нужно было бояться, что мать начнут допрашивать или даже пытать, как это часто случалось с близкими тех, кто сбежал в поисках свободы[55].
Ожидая отправления поезда, Эллен думала, что после поездки рассчитывать больше не на что. Если она вернется, то окажется в цепях. Если все получится, она вряд ли когда-нибудь увидит близких, – если Бог услышит ее молитвы, она воссоединится с Уильямом. Если удастся выжить, она сделает все, чтобы освободить мать, но сначала им с мужем нужно самим обрести свободу.
Внимание Эллен привлекла суета у одного из выходов: она никак не ожидала увидеть знакомую фигуру столяра, у которого работал Уильям, внимательно осматривавшего вагон. Он заметил ее, но не узнал – ведь молодая женщина превратилась в элегантного белого мужчину, а не разыскиваемого раба. Столяр резко развернулся и вышел.
Эллен вздохнула с облегчением. Ее охватил восторг: не узнали – еще одна удача[56]. Но теперь угроза нависла над ее единственным спутником, любовью всей жизни. Оставалось только ждать и молиться не услышать криков из соседних вагонов.
* * *
Уильям надвинул бобровую шапку на глаза и забился в самый дальний угол, отвернувшись от входа и с трепетом ожидая появления столяра. Он видел, как тот заглядывает во все вагоны – вот-вот доберется до негритянского и вытащит его. Уильям не представлял, как тот узнал, что они собираются сбежать, но чувствовал: план раскрыли.
Все утро Уильям был свободен. Теперь же его могли обвинить в краже ценного имущества мистера Айры Хэмилтона Тейлора и доктора Роберта Коллинза. Он чутко прислушивался к происходящему – слух стал его верным помощником. Неужели этот человек сначала схватит Эллен? Однако никакого шума в поезде не было – значит, ничего не случилось. И тут раздался благословенный колокол. Уильям в
