Сергей Есин - Дневник, 2012 год

О чём только не подумаешь, пока едешь на машине по дороге с левосторонним движением, когда правая нога инстинктивно всё время пытается нажать на несуществующий тормоз, и не напишешь, пока летишь почти семь часов в самолёте.

В гостинице мы почти каждый день меняли доллары на местную валюту: это на воду, чаевые, на ром «Старые монахи». Здесь нет никакой самодеятельности, каждый раз молодой портье составлял бумагу, платил нам строго по курсу и выдавал квитанцию. Ощущение, что в Индии компьютер работает как ни в какой стране мира. Не успел пообедать в пляжном ресторане, достаточно назвать номер своей комнаты — счёт уже на рецепции. И всё точно так же — быстро и точно — в аэропорту.

На подъезде вдруг огромный лагерь жалких палаток. Самый нищенский быт, крыты эти хижины тряпьём, полиэтиленовой плёнкой, промасленными пакетами. Всё вокруг усеяно этими самыми рваными пакетами. Если Индии когда-нибудь суждено будет пропасть, она утонет в полиэтилене.

На подъезде к аэропорту наш водитель, всё время ехавший в обычной рубашке, надел форменную куртку — полиция может оштрафовать. Дальше всё привычное: действительно небольшой аэропорт, четыре стойки, быстро работающий паспортный контроль, ещё пока беззаботные лица пассажиров — посмотрим, какими они будут в Москве. Тесный, маленький отвратительный магазин беспошлинной торговли. Здесь, будто всё время испытывали жажду, наши туристы накинулись покупать спиртные напитки. Женщины встали в очередь в ларёк, где продавались косметические кремы и притирания...

13 января, пятница

Кажется, вчера я всё же немножко простудился. Всё прошло довольно удачно. С небольшим опозданием приземлились. Что-то у нас всё же меняется. Очень быстро и прошли паспортный контроль, и получили багаж. Уехать из Шереметьево теперь тоже проблем не существует. Видимо, даже очень состоятельные люди предпочитают ездить не на машине через пробки, а электропоездом от Белорусского вокзала. Скоро и эта проблема из моих дневников уйдёт. Довольно долго на Белорусском ждали шофёра, некоего подрабатывающего узбека, который регулярно возит нас к электричкам на Белорусский или на Павелецкий. Тут я немножко и простудился, но утром принял «ТераФлю» и, кажется, пришёл в норму. Сегодня иду на показ мод к Зайцеву. Главное — мне обещаны «закулисы». Возможно, опять придётся писать: уже прошло пять лет, и у Зайцева снова грядёт юбилей.

<...>

С Николаем Головиным мы договорились, что я приеду что-то к пяти, мне покажут закулисье Дома моды, покажут суматоху «предпоказа», изнанку и кухню. Так оно и получилось, я даже содрал и сохранил бумажку, в которой были расписаны все выходы манекенщиц и манекенщиков. Сначала шли сгруппированные фамилии модных «эскадронов», мужских и женских. Названия тем показов были такие: «Женские пальто», «Мужские пальто», «Нарядные женские комплекты», «Меха», «Серые мужские костюмы», «Вечерние комплекты», «Нарядные костюмы», «Роскошный вечер», «Невеста». Потом шёл раздел «Финал». Это выглядело так:

Толпа ребят в сером. Проходят толпой, назад по одному.Четвёрка ребят в вечерних костюмах. Вперёд и назад четвёркой.Пятёрка девочек. Идут вперёд клином, назад по одной.Пятёрка девочек. Идут вперёд клином, назад по одной.Смена музыки. Выходит наружу ручеёк из остальных девочек и остаётся на сцене. Выходят Ромаха с шефом и идут вперёд. Девочки выстраиваются в коридор по парам.Выходит четвёрка в нарядных костюмах по логотипу и в случае необходимости помогает шефу с цветами.

Потом идёт самая фантастическая фраза:

Отвал через центр по одной.

Всё это я, перед тем как добыть эту бумажку, наблюдал из зала. Одновременно делая небольшие заметки в записной книжке. Что здесь главное, понять, конечно, трудно, но неимоверно притягательное в каждой зайцевской коллекции имеется. Здесь надо сразу сказать, что по своей сути, по тому, как он видит человека, Зайцев абсолютно и подчёркнуто русский художник. Ах, как недаром он родился в Иванове. Но и, как русский подлинный самородок, всё же выбился в самые верхние уровни жизни. Второе — это, конечно, его внутреннее видение как художника сосредоточено не на фойе Большого театра, позванивающего подлинной бижутерией, не на модных концертах и эстраде, а в первую очередь — дальше скажу парадоксальное — на городских окраинах. Всё очень ярко, красочно, но не из самых дорогих тканей и с очень простым покроем. Я невольно сравниваю его с другим, так сказать, парадным и официально признанным модельером. Если бы всё же Зайцеву доверили одеть армию, то уж наверняка бы она не замерзала — вот и ещё один момент, связанный с происхождением и видением художника.

В итогах зайцевского времени есть и ещё одна символическая деталь. Ну, мы, конечно, иногда все по утрам видели замечательную передачу по первому каналу «Модный приговор». Сейчас её прекрасно ведёт историк моды Васильев. Я-то помню, как всё это лет пять или года четыре назад начиналось. Зайцевский помощник и мой приятель Николай Головин ещё только выбивал у телевидения график и какие-то своего шефа деньги — о деньгах чуть позже, хотя разговор о них — не панское дело,— а Зайцев тем временем точил концепцию. Потом, когда я увидел первые передачи, я внезапно встретился со своею старой знакомой и замечательным знатоком культуры, бывшим министром Натальей Дементьевой. Она тоже только что эти передачи видела. И, захлёбываясь, мы стали говорить об этом. То, сё, сё, то, и наконец — о невероятном социальном смысле этого проекта. Это ведь не сшить балахон для звезды или скроить из обрезков ткани эстрадное платье для исполнения под фанеру. Научить развращённое модными глянцевыми журналами поколение одеваться достойно. Я опять почему-то вспомнил наших подмосковных и московских девочек с окраины. Милые, будьте красивыми.

Собственно, этим показом начинается юбилейный, пятидесятый год работы Зайцева в искусстве. И здесь приходится итожить всё и говорить о том, что Зайцев-модельер невольно затушёвывает другого Зайцева — художника. Мне ли не видеть то, что подпирает творчество великого, по крайней мере — самого знаменитого модельера России! Мой дом тоже завален коробками с рукописями, папками с неразвёрнутыми мыслями и картотечными ящиками с выписками. Я отчётливо понимаю, на чём стоит моя романистика и публицистика, да и педагогика. Так вот, за, так сказать, ярким и нарядным зайцевским подиумом стоят невероятные и, похоже, ежедневные зайцевские штудии.

Видимо, тот огромный очерк, который я написал о нём пять лет назад, дал мне некое право заглянуть в зайцевские тайники и лаборатории. В огромном Доме моды несколько комнат заняты зайцевским живописным архивом. Ну конечно, здесь есть и эскизы к спектаклям, и наброски со ставшим потом классическим имиджем многих артистов и эстрадных групп. Первый балахон нашей, как любят выражаться на НТВ, примадонны сшил и нарисовал Зайцев, первый облик артистов ещё молодой и тогда «революционной» «Машины времени» хранится в тех же запасниках. Но там же ещё и две огромных коллекции — это живописные видения художника и серия его фотографической живописи.