Пушкин и финансы - Коллектив авторов
О письме Пушкина было доложено Николаю I, и тот «велел принять его в Иностранную коллегию, с дозволением рыться в старых архивах»[85]. Пушкин был доволен. 22 июля 1831 г. в письме Плетневу он сообщил: «…царь взял меня в службу – но не в канцелярскую; или придворную, или военную – нет, он дал мне жалование, открыл мне архивы, с тем, чтоб я рылся там, и ничего не делал. Это очень мило с его стороны, не правда ли?»[86] Конечно, «рыться в архивах» вовсе не означало «ничего не делать», но по сравнению с другими видами службы такое занятие, действительно, предоставляло немалые привилегии.
Все же Пушкин рано радовался. Принятие решения, даже императором, не означает немедленного решения всех административных проблем. Дальше началась переписка, связанная с определением статуса Пушкина. Сначала Бенкендорф уведомляет Нессельроде о решении государя принять Пушкина на службу и просит назначить Пушкину жалованье[87]. Это письмо датировано 23 июля 1831 г. Понятно, что при негативном отношении Нессельроде к Пушкину он не торопился и только 14 ноября 1831 г. обратился к Николаю I с вопросом о чине Пушкина[88]. Государь распорядился определить Пушкина прежним чином[89].
Эта дата – 14 ноября 1831 г. – стала считаться началом второго этапа государственной службы Пушкина. Поначалу ему был возвращен чин коллежского секретаря, но уже 3 декабря Нессельроде напомнил Николаю I о том, что при решении о принятии Пушкина на службу император отложил производство в следующий чин до 6 декабря, и испросил соизволения о пожаловании Пушкину чина титулярного советника[90]. Соизволение государя последовало, и ход событий ускорился. Уже 4 декабря было издано определение о принятии Пушкина на службу[91], а 6 декабря ему был пожалован новый чин. Пушкин стал титулярным советником[92].
С момента окончания Лицея прошло 14 лет, и Пушкин только теперь получил чин, который присваивался тем из его однокашников, кто имел более высокую успеваемость. Но, во всяком случае, он вернулся на государственную службу. Более того, с него уже в январе 1832 г. сразу взяли некоторую плату – на пенсионное обеспечение (50 руб.), за получение чина (2 руб. 1 коп.), за гербовую бумагу (12 руб.), за напечатание патента (1 руб. 25 коп.), за пергамент (2 руб. 50 коп.), и, что особенно впечатляет – 4 руб. 50 коп. за приложение государственной печати и за воск. Всего – 72 руб. 26 коп.[93] При этом Пушкин дал обязательство не принадлежать к масонским ложам и тайным обществам[94].
Все складывалось хорошо, все необходимые комиссии Пушкин оплатил, оставался неясным только один вопрос – когда и где он может получать жалованье. Размер жалованья ему также не был известен, даже приблизительно. В октябре 1831 г. Пушкин писал Нащокину: «В Москве говорят, что я получаю 10000 жалованья, но я покаместь не вижу ни полушки; если буду получать и 4000, так и то слава богу»[95]. На самом деле величина жалованья вообще еще не была определена[96]. Пушкин терпеливо ждал – январская треть была пропущена, но, когда наступило время майской трети, он решил напомнить о себе.
3 мая 1832 г. Пушкин обратился к Бенкендорфу с вопросом – откуда и с какого дня ему следует получать жалованье [97]. Заметим, что Пушкин даже не спрашивал, сколько ему будут платить. Административная переписка началась. 10 мая Бенкендорф пишет письмо Нессельроде с просьбой назначить Пушкину жалованье[98]. 14 июня Нессельроде в ответном письме спрашивает– «в каком количестве… прилично было бы определить жалованье сему чиновнику»[99]. 20 июня Бенкендорф отвечает – можно назначить 5 тыс. руб.[100] Нессельроде, опытный чиновник, не захотел брать на себя ответственность и принимать самостоятельное решение о жалованье такому человеку, как Пушкин. Он полагал, что стоило подстраховаться, и 4 июля обратился к Николаю I с всеподданнейшим рапортом, в котором проинформировал императора о мнении Бенкендорфа – положить Пушкину жалование в 5 тыс. руб. Николай I повелел – «требовать из Государственного Казначейства с 14 Ноября 1831 г. по пяти тысяч в год на известное Его Императорскому Величеству употребление»[101].
Отметим, что жалованье Пушкину начислили не с того момента, когда была определена его сумма (4 июля 1832 г.), а с даты принятия решения о приеме на службу– с 14 ноября 1831 г. 6 июля Нессельроде информирует министра финансов Е.Ф.Канкрина о том, что «Государь Император Высочайше повелеть соизволил» отпускать из Казначейства в Министерство иностранных дел «на известное Его Величеству употребление 5000 руб. ассигнациями ежегодно, назначив отпуск сей суммы с 14 ноября прошлого 1831 г…»[102]. Первая выплата должна была составлять 2319 руб. 44⅓ коп., а затем следовало отпускать по третям. В эту первую выплату входили январская треть от 5 тыс. руб. – 1666 руб. 66⅔ коп. за 1832 г., а также оплата периода с 14 ноября до 31 декабря 1831 г. Любопытно, что в письме Нессельроде Пушкин даже не упоминался.
Так, Пушкин не только получил новый чин, но и жалованье в 5000 руб. в год, отличающееся, мягко говоря, от стандартного оклада титулярных советников. Напомним, что по окончании Лицея однокурсники Пушкина, имевшие чин титулярных советников, получали 800 руб. в год. Конечно, это был размер стартового оклада, дальнейший карьерный рост сопровождался увеличением жалованья и дополнительных выплат. Но даже оклад министров, установленный в 1802 г., составлял 12 000 руб. в год[103]. Санкт-Петербургский и Московский гражданский губернаторы в 1845 г. получали 2145 руб. жалованья и 2145 руб. дополнительных, всего – 4290 руб. в год[104]. Еще характерный пример: в 1827 г. жалованье титулярного советника, работающего в архиве Сената и имеющего стаж службы в 16 лет, составляло только 300 руб. в год[105].
В 1832 г. Пушкин сначала получил 2319 руб. 44⅓ коп. (за конец 1831 г. и январскую треть), а затем майскую и сентябрьскую трети от 5 тыс. руб., т. е. 3333 руб. 33⅓ коп. Итого – 5652 руб. 77 коп., округляя – 5650 руб.
Дальнейшая служба Пушкина не привела к изменению его жалованья.
