К достижению цели - Михаил Моисеевич Ботвинник
Итак, в августе 1972 года появился первый программист. Поскольку он не был шахматистом, ему была поручена общая часть программы — программа поиска хода. Следовало найти шахматиста, чтобы обеспечить выполнение специальной шахматной части программы. Пришлось вновь просмотреть список «добровольцев»-москвичей: выбор пал на Сашу Юдина, кандидата в мастера, раньше он был чемпионом МИИТа; надо было лишь «перетащить» его из ЦНИИ МПС, где он работал программистом. Саша подтвердил согласие; Аксель Иванович Берг подписал просьбу о переводе Юдина, и в сентябре 1972 года появился второй программист.
За год накопилось немало новых идей, многое было уточнено — я писал новую работу. Пригласили меня югославы быть почетным гостем Всемирной олимпиады в Скопле. Отлично — за две недели там можно будет закончить новую книжку.
Обо всем договорился с математиками: Боря делает программу получения траекторий, Саша — библиотеку дебютов; все — на ФОРТРАНе (ФОРТРАН — разновидность машинного языка; ЭВМ при этом используется хуже, но писать программу легче).
Итак, Скопле 1972 года. Живу в олимпийской деревне у подножия горы Водно: в двухэтажном домике занимаю весь второй этаж! Скопле пострадало от землетрясения и отстраивалось за счет пожертвований. Строительство отличное, после Олимпиады деревня становилась первоклассным отелем для туристов. Олимпиада проходила в новом выставочном помещении: зрители — посредине на возвышении, участники сидят внизу по окружности. Зрители в бинокль могут наблюдать за любой доской, без бинокля — по демонстрационным доскам. Лучшей организации Олимпиады не было, а будет ли?
Успешно работаю. После завтрака заходит за мной О’Келли, и поднимаемся на Водно, с каждым днем все выше (Альберик умеряет свой шаг, и я поспеваю). Однажды к нам присоединился Смыслов, ноги у него длинные, так что все было в порядке, но характер сказался, и больше Вася не появлялся...
В середине Олимпиады большая группа участников и гостей были приглашены в Белград. Поданы два самолета, и часа через два нас принимает президент Тито. Тито шел уже девятый десяток, но держался он прямо, говорил не по записке, свободно владел английским и русским. После официальной части маршал сел, слева от него Эйве, по правую руку — Ботвинник, Смыслов, Таль, Петросян и Глигорич. Сидим и молчим, что делать? Осмелел и сказал:
— Товарищ маршал, шахматистам очень приятно, что вы наш коллега... .
— Да, еще в первую мировую войну в русском плену играл в шахматы, сейчас некогда, а будет ли матч» реванш Фишер—Спасский?
Эйве заявил, что такой матч необходим. Выясняется, что Тито «болел» за Спасского. Обсуждаем перспективы шахмат как во всем мире, так и в Югославии. Речь заходит о политике: «Самым сокровенным моим желанием, — говорит президент, — является то, чтобы никогда не повторилась мировая война...»
После работы фотографа прощаемся и летим назад, в Скопле...
Кажич просит выступить с сеансами в трех македонских городах, один из них — у греческой границы.
Гонорар — стиральный автомат для жены! Божо — добрый и симпатичный друг... С законченной работой направляюсь в обратный путь, в аэропорту Скопле неожиданная встреча — Л. Коган! Он тоже летит в Белград. Впервые я увидел Леонида Борисовича треть века назад, когда 16-летний Леня выступал на ежегодном празднике в «Артеке».
Мило беседуем, Коган рассказывает, как несколько дней назад он забыл перед посадкой в самолет указать свои чемоданы (это правило введено для того, чтобы не был погружен багаж, если пассажир уклонился от поездки, — борьба с терроризмом!) и прилетел в Любляну без вещей... В Белграде мы расстаемся.
За мое отсутствие настроение у Бори Штильмана улучшилось, он вполне оценил задачу и своей судьбой доволен. «Один мой товарищ, — с хитрой улыбкой говорит Боря, — уже в аспирантуре, встретил и удивляется, что я на семинар кафедры не прихожу...» ФОРТРАН освоен, подпрограмма получения траекторий выполняется. У Саши Юдина с библиотекой дебютов также дело двигается. Как и предполагалось, М. Лозинский и Л. Полтавец консультируют молодых программистов.
Криницкий тоже доволен: «Работа будет успешно закончена», — несколько неожиданно заявляет он.
«Почему?»
«У вас нет чувства стадности», — объясняет свою уверенность Николай Андреевич. Да, это чувство должно отсутствовать у каждого большого шахматиста, ибо он привык за доской опираться только на свои расчеты и полагаться лишь на свои силы...
Летом 1973 года в издании Совета по кибернетике Академии наук вышел новый препринт «О кибернетической цели шахматной игры». Саша работу над библиотекой дебютов закончил и начал составлять библиотеку эндшпилей. Но с Борей начались осложнения.
В алгоритме были неясности, недостаточно доказанным была необходимость формирования зоны игры, неясна была и динамика изменения зон, то есть динамика всего математического отображения позиции. Боря доказывал, что зона не нужна; на споры уходило время, а я столько сил и времени тратил на электротехнику, что работа над программой застопорилась. Наконец зимой 1974 года вопрос о зоне был согласован, а с формированием новых зон, динамикой математического отображения неясность сохранялась. И стал я подумывать: а не отказаться ли мне от электротехники, как я уже сделал это с турнирными выступлениями, ради более важной задачи?
За последние несколько лет дальнейшая разработка теории и внедрение управляемой машины существенно продвинулись. Совместно с одним харьковским заводом была полностью отработана система управления для двигателя 1000 кВт, получен патент за рубежом и поставлен опытный образец АС-двигателя на цементный завод. Аналогичная задача совместно с заводом «Электросила» была подготовлена для экспериментальной Кислогубской приливной станции. На гидростанции на Кольском полуострове были проведены все необходимые исправления в схеме АС-генератора, и в 1972 году была проведена опытная эксплуатация в течение требуемых 72 часов. Однако вопросы дальнейшего выпуска опытных образцов и выпуска серии АС-машин застопорились. Люди суть люди; как и в шахматах, когда я трудился на благо шахмат вообще и советских, в частности, встречал неизбежное сопротивление, так и в электротехнике сопротивление становилось все сильнее, чем ближе было завершение работ по проблеме «Управляемая машина переменного тока». Пожалуй, в шахматах было даже легче; добился проведения соревнования — играй и демонстрируй, на что способен. В электротехнике, если завод не сделает, то и ты ничего не сделаешь...
Да и в лаборатории положение было неспокойным, моим сотрудникам время от времени казалось,
