Хроники Финского спецпереселенца - Татьяна Петровна Мельникова
В последствии он до того слаб, что был уже близко в кандидаты на тот свет. Работать уже не мог, тогда его определили караулить запасной рулон прорезиновой транспортерной ленты. Всё, теперь ленту не возьмёшь, – переживали ребята. Володю трудно уговорить на такое дело, он человек нелюдимый. Некоторые говорили – сам виноваты, довели его сами до того, что он нас всех ненавидит. Обувь всем надо было, как теперь быть? Решили разведать это дело. Он как спиной облокотился к этому рулону, так и уснул. Потушили ребята аккумуляторы, и с другой стороны рулона подошли, отрезали по куску, а Володя как спал, так и не шевельнулся. Пришёл в шахту Иван Ефимович, разбудил его: «Почему спишь?» – «Я не спал, задумался и зажмурил глаза» – «Допустим, что это так. Тогда ответь мне вот на такой вопрос, почему отрезал ленту?» – «Я не трогал», – сказал Володя, заикаясь и, не выговаривая букву Р, – «Я тебе покажу не трогал, будешь долго помнить меня». Теперь каждый день на наряде на него кричали, он уже совсем сделался заикой. Тебе дали работу по силе возможности, а ты и на этой работе не хочешь работать. Теперь появилась свежая тема для юмора над Володей. Скалить зубы над ним, как он несёт своё дежурство по охране доверенного ему объекта. Те ребята, которые сами отрезали по куску ленты с этого рулона, больше всех смеялись над ним, подливая керосина в огонь. Что Вы хотите, Иван Ефимович, он же Jude, они не привыкли работать. Раз Иисуса Христа предали, а Вас тем более. Доверили козлу капусту караулить. Этого было достаточно, чтобы вывести начальника из равновесия, глаза Ивана Ефимовича залились кровью, его трясло, как будто он сидел на электрическом стуле. Наконец он немного стал соображать, что от него хотят. После минутной паузы он вымолвил: «Я научу тебя, жидовская морда, как на белом свете живут». Тут хоть в петлю залезь от такой жизни. Однако, ему теперь было всё безразлично, это очевидно и спасло его. У него в голове теперь извилины были все выпрямлены. Думать он не имел права, за него это делали другие. У него отняли самостоятельность, за него думал на работе начальник, а в зоне проявили особую заботу, даже сон охраняли. «Отдам под трибунал, будут судить как врага народа. Ишь, что он надумал – сорвать выполнение Госплана и тем самым помочь врачу. Уголь в настоящий момент нужен стране как воздух, а он транспортерные ленты режет. Донбасс под немцами, Кузбасс должен удвоить добычу, а ты чем занимаешься?» Теперь все ребята, которые подтрунивали Володю, притихли, все подняли, что шутки глупые получились. Здесь ничего хитрого не составляло, только оформи материалы и отдай соответствующим товарищам из КГБ, они сразу дадут делу ход. Многим стало жалко Володю, стали они говорить: «Иван Ефимович, может быть он не виноват, человек ослаб, надо простить ему на этот раз». Иван Ефимович словно проснулся после глубокого сна. Его ещё била нервная лихорадка, и после этого он ни единого слова не сказал до конца наряда. И вряд ли он был бы в состоянии здраво анализировать до мелочей весь объем работ, которой предстояло выполнить, этим занимался механик участка. Каждому в отдельности, конкретно и понятно, в сжатой форме давал наряд. Как говорится, чтобы словам было тесно, а мыслям просторно. В спокойной обстановке, как у порядочных людей, где человеческой личность не унижалась. Забегая вперёд, хочу сказать, что все, подобные Володе, ушли на тот свет. Кто подбирал объедки по столовой и рылся на помойках, а он остался жив. Спустя много лет я его встретил на демонстрации 1 Мая.
Перемены, которые давно должны были произойти, всё же осуществились. Вооруженную воинскую часть внутренних войск сняли с охраны зоны, теперь охранниками стали свои люди, дисциплина стала слабее, на сторожевых вышках охраны совсем не стало, контроль за выходом на работу и выезд контролировались в проходной будке зоны, где висели наши рабочие номера. За разные провинности по-прежнему наказывали, карцер всё время был переполнен. Вместе с вооруженной охраной сменили начальника зоны, эту должность теперь занимал Мюллер. Откуда он появился, достоверно сказать не могу, но он имел своё личное оружие – пистолет. Многие утверждали, что он ранее служил в органах КГБ.
Теперь, в осеннее время, часто делали ночные вылазки за пределы зоны. В одном месте забор вокруг зоны плохо освещали прожекторами, в этом месте сделали подкоп под оградой и вылазили за пределы зоны, а дыру снова заделывали. Одна сторона ограды находилась не более 5м он железнодорожного полотна, по которому день и ночь ходили люди местные. Стоило выйти на железную дорогу, можешь свободно идти, тебя никто не остановит ночное время. За пределы зоны заставлял нас лазить нас голод. Кругом отменная картошка росла по горам, а мы были голодные, поэтому приходилось совершать эти ночные налеты на подсобное хозяйство. Удачно совершил вылазку – полмесяца сыт. Однажды мы вчетвером уже заканчивали свой рейд, несли на себе мешки с картошкой, осталось до ограды не более 200м. Вдруг в ночной тишине отчётливо стали слышны шаги, человек шёл быстрой походкой вслед за нами. Что делать? Мы остановились, поравнявшись с нами, мы его узнали – это был наш новый начальник зоны Мюллер. «Все, братцы, попались!» Он пристально смотрел на нас и вымолвил: «Ну что, хорошо, хотя и здесь!», это он имел в виду про наши мешки с картошкой. Пройдя мимо нас, он зашёл в проходную будку к охраннику. Ну, влипли, – подумали мы. Отправились напрямую через проходную со своими мешками. Прежний план наш, как затащить мешки внутрь ограды лопнул, как мыльный пузырь. Чем быстрее всё кончится, тем лучше. Двум смертям не бывать. Очевидно дает указания охраннику, чтобы прямо в карцер посадил нас. Мы особенно не волновались, сама жизнь нас такими сделала за все эти годы. Мы потеряли веру самое святое, в которое верили с детских лет. Мы слышали одно, а на деле видели другое, эта болезнь называется ухо-глаз, этим болело наше общество. Прошли через проходную и ждали команды – Остановись! Её не последовало! Нас пропустили через проходную, охранник даже ни
