Пу И - Последний император

Неудачу я объяснил выбором неподходящего человека и тем, что не умел еще править лично. К тому времени политическая обстановка в стране резко обострилась, и мне чуть было не пришлось бежать в английскую миссию. Было не до реорганизации. Однако изменилось и мое положение. Во-первых, я стал взрослым человеком и никто уже не мог помешать мне осуществить задуманное. Во-вторых, возле меня находилась группа верных мне людей и силы наши увеличились. Я с большим удовлетворением выбрал из этой группы Чжэн Сяосюя, которому и поручил ответственную задачу реорганизации.

Чжэн Сяосюй был земляком Чэнь Баошэня. При Цинах он служил консулом в Японии, в городе Кобэ, был пограничным комиссаром в провинции Гуанси. Его рекомендовали мне Чэнь Баошэнь и Джонстон. Особенно нахваливал его Джонстон, подчеркивая, что Чжэн Сяосюй — самый уважаемый им человек за двадцать лет его пребывания в Китае и что второго такого таланта не сыскать. Чжэн Сяосюй был человеком энергичным и обладал незаурядными организаторскими способностями. Чэнь Баошэнь говорил, что в прошлом он неоднократно отказывался от предложения президента республики стать республиканским чиновником и получать от республики жалованье. Его хвалили и в газетах. Поговаривали, что Чжэн Сяосюй более десяти лет писал прекрасные стихи. Я еще раньше видел его каллиграфические надписи. Говорили, что он зарабатывал на жизнь продажей этих образцов каллиграфии. И этого человека, отказавшегося от славы и денег и пришедшего служить во дворец, я считал на редкость верным и преданным.

Впервые я встретился с Чжэн Сяосюем летом двенадцатого года республики. Он говорил со мной обстоятельно и долго.

В минуты воодушевления его брови подергивались и он захлебывался от восторга; в печальных местах голос его затихал и на глаза навертывались слезы. Все это произвело на меня огромное впечатление. Я тотчас же решил оставить Чжэн Сяосюя во дворце и выразил надежду, что он хорошо проявит себя на новом поприще. Что я тогда ему сказал, точно не помню, помню лишь, что он был очень растроган моими словами и тут же очень быстро сочинил "Стихи о милости императора".

С тех пор как Чжэн Сяосюй стал членом палаты Маоциньдянь, он не раз говорил мне, что для достижения великих целей сначала необходимо реорганизовать Департамент двора, предложив еще более конкретный план реорганизации, чем Цзинь Лян. Согласно этому плану, в Департаменте двора следовало оставить только четыре отдела и значительно уменьшить число чиновников. Предлагалось снизить и многочисленные расходы, что не только приостановило бы утечку денег, но и послужило источником для накоплений. Другими словами, при осуществлении этого плана идея реставрации прежде всего обретала финансовую основу. Поэтому, нарушая все нормы, я назначил этого ханьского сановника начальником дворцового управления, главенствующим среди прочих придворных, и главным хранителем печати. Получив такое необычное повышение, Чжэн Сяосюй снова в знак благодарности сочинил стихи.

Однако думать, что невежественный Департамент двора мог потерпеть поражение от Чжэн Сяосюя, — значит слишком преуменьшать способности управляющих канцелярией и императорским двором, насчитывавшим более чем двухсотлетнюю историю. И хотя Чжэн Сяосюй видел все в радужном свете и ощущал мою поддержку и доверие, его судьба оказалась такой же, как и у родственника Ли Цзинмая, — он тоже продержался всего лишь три месяца.

Кто же из этих простых и необразованных служащих Департамента двора выжил Чжэн Сяосюя, я так до конца и не выяснил. Может быть, это дело рук Шао Ина? Но он был известный трус. Ци Лин? Этот вообще мало разговаривал, да и в делах Департамента двора был полным профаном. Что же касается Бао Си, то он прибыл во дворец совсем недавно и вряд ли имел такие необыкновенные способности. Трудно предположить, что это было сделано по инициативе низших чиновников Департамента, ибо вряд ли они осмелились вступить в единоборство с Чжэн Сяосюем. Первое, с чем последний столкнулся после своего вступления на пост, было скопище неразобранных дел, относившихся еще к периоду Синьхайской революции. Чжэн Сяосюй снял с должности предыдущего начальника отдела и поставил на этот важный пост Дун Цзисюня, которому лично доверял. Однако после этого Департамент двора словно разбил паралич. Нужны были деньги — их не было, действительно не было, и это ясно подтверждали записи в книге счетов. Требовались вещи — их вечно нельзя было найти…

Стараясь привлечь людей на свою сторону, Чжэн Сяосюй держался скромно и всегда прислушивался к мнению своих подчиненных. Он решил каждую неделю встречаться с ними для обмена мнениями, попросив их заранее подготовить свои предложения по предстоящей реорганизации. Один из подчиненных заметил, что во дворце в качестве жертвоприношений используется большое количество фруктов и сладостей, на что уходит много денег. На самом деле вещи эти символические и значимость их не уменьшится, если заменить их глиняными или деревянными изображениями. Чжэн Сяосюй одобрил эту идею, велев немедленно приступить к ее осуществлению и повысив чиновника, предложившего это, на одну ступень по должности. Однако все те евнухи (а их во дворце оставалось еще около сотни), которые превращали жертвоприношения в легальный источник своих доходов, возненавидели Чжэн Сяосюя. Буквально через несколько дней после его назначения он стал самым непопулярным человеком в Запретном городе.

Отступать Чжэн Сяосюй не хотел, и вскоре он получил письмо, содержащее угрозу. В письме говорилось: "Ты лишаешь людей средств к существованию, береги свою голову". Джонстон, которого я направил для проведения реорганизации в Ихэюань, тоже получил анонимное письмо. "Если ты осмелишься поехать, — было написано в нем, — то в пути тебя убьют".

Позднее Джонстон самодовольно рассказывал: "Я не сел в автомобиль, а нарочно поехал верхом, чтобы посмотреть, посмеют ли они напасть на меня. В итоге я живехонький добрался до места. Я давно всех их вижу насквозь!" Он имел в виду членов Департамента двора. Джонстон и Чжэн Сяосюй отнеслись к этим угрозам с полным безразличием.

Последнее действие разыгравшихся событий произошло с моим участием.

Не успел я назначить Чжэн Сяосюя на должность, как получил весьма неприятное известие: в парламенте республики вновь образовалась группировка, предложившая аннулировать "Льготные условия" и передать Запретный город республике. Такое предложение уже выдвигалось два года назад. Тогда основным аргументом группы членов парламента послужила попытка к реставрации монархии на шестом году республики. Теперь же тайные планы реставрации парламентарии видели в награждении цин-ским двором республиканских чиновников различными посмертными титулами. Старое предложение было выдвинуто вновь, причем говорилось, что я не только дал посмертное имя виновнику реставрации преступнику Чжан Сюню, но и незаконно пожаловал Чжэн Сяосюю — ханьцу по происхождению — право въезда в Запретный город верхом и должность начальника дворцового управления.