Петр Брайко - Партизанский комиссар

Помочь в те декабрьские дни нашей армии скорей уничтожить окруженную группировку гитлеровских войск под Сталинградом означало: нанести удар по главным железнодорожным магистралям и тем самым сорвать подвоз резервов противника к решающему участку фронта - к Сталинграду.

Через Полесье с запада на восток проходили две таких магистрали: Брест - Гомель и Ковель - Сарны - Киев. Ковпак и Руднев решили сначала парализовать вторую из этих магистралей, проходившую через крупный железнодорожный узел, город Сарны.

Несколько вечеров Ковпак, Руднев и весь штаб просидели над картой, думая, как вывести из строя этот важнейший транспортный узел. Захватить его мы, разумеется, не могли: сарнский гарнизон во много раз превосходил своей численностью ковпаковцев. Да к тому же и подступы к городу были неудобными для партизан. Решено было в одну ночь, в один и тот жа час взорвать мосты на всех четырех железных дорогах, сходящихся крестовиной в Сарнах с запада, востока, юга и севера, и тем самым полностью вывести узел из строя.

- Отак будэ добрэ! - сказал Ковпак. - Поставымо на Сарнах крест!

- Сидор Артемович! Вот ты и дал название этой операции! - заметил Руднев, потирая руки от удовольствия.

Так родилось название "Сарнский крест".

Для уничтожения мостов ковпаковский штаб выслал в разные стороны пять самостоятельных диверсионных групп под командой самых опытных людей.

На реке Горынь, огибающей Сарны с запада и севера, предстояло взорвать три моста: один поближе к городу, что у деревни Колки, должна была уничтожить 13-я рота Бережного, а более дальний у деревни Жечище рота глуховчан под командой Голуба. Третий, самый дальний и самый крупный мост, ниже по течению Горыни у станции Антонувка поручили взорвать роте Цимбала.

Восточнее сарнского узла, на перегоне Страшнов - Клесов (на "железке" Сарны - Коростень) два небольших моста на безымянных речушках должна была ликвидировать рота кролевчан под командованием Подоляко.

И наконец, южнее Сарн роте шалыгинцев под командованием Немазова предстояло вывести из строя мост на реке Руленка на перегоне Немовичи Сарны (на дороге Сарны - Ровно).

5 декабря 1942 года, ровно в два часа ночи все эти мосты одновременно взлетели на воздух. Так, в глубоком тылу врага, за полторы тысячи километров от линии фронта, мы помогали своей родной армии, задерживая подход вражеских резервов.

И, видно, наш удар пришелся по очень больному месту фюрера, если он, буквально на следующие сутки после вывода из строя сарнского железнодорожного узла, бросил на уничтожение ковпаковцев две отборные имперские пехотные дивизии, которые так нужны были вермахту под Сталинградом.

Эти дивизии вместе с мадьярскими частями, охранявшими немецкие тылы, двинулись на наше соединение с двух сторон: с юга, то есть со стороны Олевска, и с севера - со стороны Мозыря и Лельчиц, намереваясь окружить нас и уничтожить здесь.

Собственно еще до появления этих карательных войск Ковпак и Руднев уже решили было уходить на север, поближе к бойкой магистрали Брест Гомель, чтобы заодно "подремонтировать" и ее "в подарок фюреру".

- Расположиться можно, я думаю, где-то около Червонного озера, предложил Руднев. - Вы только посмотрите на карту, это - почти море! Посадочную площадку для самолетов, уверен, мы там найдем. А нам уже пора получать боеприпасы. Да и раненых необходимо отправить на Большую землю.

Но нас вдруг подвела погода.

Дело в том, что неделю назад, когда мы после своих партизанских Канн отдыхали в лесных селах, выпал обильный, чуть не до пояса снег. Пришлось менять у полещуков свои повозки на сани. Но тут вдруг наступила оттепель, и мы вынуждены были снова переходить на колесный транспорт.

Пока мы занимались этим немаловажным для нас делом, каратели обложили наши отряды со всех сторон.

Пришлось прорываться из вражеского кольца и с отчаянными боями по бездорожью уходить на север.

Но оторваться от карателей оказалось не так-то просто: в лесистоболотистом крае дорог было очень мало, что, разумеется, сковывало нашу маневренность. Противник, пользуясь этим, не только преследовал нас, но и старался перехватить соединение. Сил-то у него было в несколько раз больше, чем у нас.

Особенно острая ситуация возникла в Ивановой Слободе. От нее на север вела только одна дорога - на Туров. Она тянулась через обширное болото урочища Дереза, и когда мы уже собрались было двинуться по ней из Ивановой Слободы, разведка доложила Ковпаку и Рудневу, что по этой дороге навстречу нам из местечка Турова идут немцы. И на хвосте у нас, в селе Тонеж, тоже повисли преследовавшие ковпаковцев части противника, не добитые при прорыве из Глушкевичей.

- Чого доброго, прыдэться йты по льду через цэ болото, - сказал недовольно Ковпак.

- А я предлагаю другой путь! - ответил ему Руднев и провел карандашом по карте, лежавшей на столе: - Севернее Тонежа, на деревню Рубрынь.

- Но там тоже, после хутора Вороное такэ самэ болото, - возразил Сидор Артемович.

- Не совсем такое, - всмотревшись еще пристальнее в карту, заметил Руднев. - К тому же там пока нет противника.

- Хай будэ гречка, - согласился Ковпак.

Маршрут, выбранный комиссаром, оказался удачным. В первый же ночной переход мы оторвались от противника. За второй марш благополучно проскочили между вражескими гарнизонами, находившимися в Давид-Городке и Турове, после чего переправились со своим тяжелым обозом и артиллерией по льду через реки Ствига и Припять (благо, начались крещенские морозы). За третий дневной марш мы добрались до Червонного озера.

Вечером 3 января соединение расположилось на его южном берегу: Путивльский отряд со штабом соединения - в селе Ляховичи, Кролевецкий, Шалыгинский и новый Ельский белорусский отряды - в селе Пуховичи, а Глуховский - в колхозе "Комсомолец".

Здесь мы сразу почувствовали себя в полной безопасности: в эти непролазные Пинские болота вообще пока еще не ступала нога оккупанта. Кроме того неподалеку от нас находились: разведывательно-диверсионное соединение "Бати" (полковника Линькова) и два местных, белорусских соединения - Комарова и Капусты.

Первым делом необходимо было оборудовать аэродром для приема самолетов. Но увы, среди болот и лесов это оказалось нелегкой задачей.

Пока продолжались поиски будущего аэродрома, наши минеры почти каждую ночь "ремонтировали" железную дорогу Брест - Гомель, по которой один за другим катили вражеские эшелоны в сторону фронта.

Единственной посадочной площадкой была поверхность огромного Червонного озера (или, как его здесь называли, Князь-озера), скованного морозами. На нем после тщательного обследования льда и решили устроить партизанский аэродром.