В борьбе с большевизмом - Павел Рафаилович Бермондт-Авалов
Я указывал начальнику оперативного отдела полковнику Прюсингу, что поход на Петербург с теми силами, какими располагала Северо-Западная армия, если даже и перевезти мои русские части, может окончиться полной неудачей, как это уже было летом, тем более что не был обеспечен тыл армии: эстонцы относились к русским очень враждебно.
Совершенно другие перспективы открывались моей армии здесь, на Двинском фронте. Моя Западная добровольческая русско-германская армия достигала численности до 55 000 человек, прекрасно вооруженных и могущих быть вполне обеспеченными, если бы генерал Юденич настоял на открытии германской границы. Мы, pycские, должны были действовать сообща и всеми своими силами помогать друг другу в борьбе против общего врага – большевизма. В данном случае генерал Юденич должен был мне помочь своим авторитетом при переговорах с «союзниками» и твердо встать на мою сторону. Генерал же Юденич занял совершенно обратное положение и сделался сам орудием борьбы со мной «союзников», чем только еще более затруднил мне достижение моих целей. «Союзники» вполне ясно сознавали, что моя армия с непрерывно поступающими пополнениями в лице русских и германских добровольцев, выйдя на Двинский фронт, сыграет решающую роль в борьбе с большевиками и положит конец их господству. Однако это не входило в планы англичан, которые умышленно затягивали Гражданскую войну в России, не желая восстановления в ней ни порядка, ни законного правительства; они вполне определенно творили свое злое дело расчленения Российской империи и все, что было против их планов, уничтожали самым бесцеремонным образом.
Конечно, если «союзники» вполне искренно захотели бы помочь нам, русским, в нашей борьбе с большевиками, то они могли бы сделать это в очень короткий срок, ибо сила была на их стороне и авторитет непоколебим. Одного только слова «союзников» было бы достаточно, чтобы положить конец Гражданской войне в России. Вот это-то и надо было понимать.
Глава IX. Политическое положение в Курляндии перед разрывом с латышами
Положение, созданное приказом генерала Юденича, было для меня очень тяжелым. Я понимал всю гибельность переброски моей армии на Нарвский фронт, ведь это было равносильно уничтожению всей моей работы, всех моих планов и расчетов. Каких трудов, каких усилий воли стоило создание Западной армии для меня и моих сотрудников, и вот теперь, когда все достигнуто и армия, грозная по своей численности и по духу, готова была исполнить свой долг, одним росчерком пера генерала, слепо выполнявшего веления англичан, все это должно быть разрушено и грозная армия превращена в небольшой отряд силой в 6–7 тысяч человек. Да и эти 6000 человек должны быть брошенными на Нарвский фронт для действия в той местности, где весь живой материал уже был использован предыдущими операциями и где поэтому нельзя было рассчитывать на пополнение новыми добровольцами.
Так вот к чему меня привело подчинение генералу Юденичу: я нашел в нем не защитника русских интересов, а помощника англичан в их борьбе против меня. Теперь мне оставалось или без оговорок исполнить приказ генерала Юденича, как это уже было сделано ротмистром князем Ливеном, или же остаться в Курляндии и продолжать свою работу независимо от Северо-Западной армии.
Свой взгляд на отправку войск на Нарвский фронт я неоднократно высказывал и в свое время вполне точно его формулировал в своем ответе ротмистру князю Ливену, который пригласил меня к себе перед отправкой своих войск в Северо-Западную армию. Князь Ливен тогда сказал, что он солдат и должен беспрекословно исполнить приказ начальника, и предлагал еще тогда последовать его примеру. Я отказался и ответил ему следующее: «Вы начали работу с германцами, сегодня вы покидаете их и идете к англичанам, которые меньше всего хотят видеть Россию в ее прежнем величии. Вы не оправились от ранения и потому вынуждены будете доверившихся Вам людей оставить на произвол судьбы и без защиты их интересов в новой организации и в новых условиях[40]. На Вашем месте я отказался бы от исполнения этого абсурдного приказа и остался бы здесь, где мы общими усилиями создали бы действительно грозную силу. В Нарве Ваши солдаты погибнут – не следует повторять ошибок минувшей войны, когда наши военачальники упорно долбили в одну точку до потери сознания. Мы начали свои формирования здесь, в Курляндии, и потому наше место на общем антибольшевистском фронте находится в районе Двинска, вот почему я предпочитаю остаться здесь и по окончании формирования начать наступление главными силами в направлении на Двинск – Великие Луки, выслав одновременно левофланговую колонну в направлении на гор. Псков, которая, выйдя в тыл противника, должна будет облегчить тяжелое положение Северо-Западной армии и войти с ней в непосредственную связь.
Такого рода решением будет создан тот общий антибольшевистский фронт, о котором якобы так хлопочут “союзники”. Кроме того, касаясь вопроса переброски моих войск в Нарву, я должен Вам доложить, что я, приступая к формированию отряда, дал слово доверившимся мне офицерам и солдатам, что, пока войска не будут снабжены абсолютно всем необходимым как для себя лично, так равно и для населения занимаемых в будущем областей, а также не будут обеспечены вполне надежным тылом, я свои войска в бой не поведу. Только при таких условиях, то есть когда войска действительно представят современную армии и когда даже намека на реквизиции и т. п. грабительские приемы не будет, я считаю возможным ожидать успеха от добровольческого движения».
Принимая все вышеизложенное во внимание и не желая служить игрушкой англичан в ущерб интересам моей Родины, я решил остаться в Курляндии и продолжать свою работу, и армия поддержала меня в этом решении. Поступая так, я был убежден, что выбираю лучший исход из создавшегося положения, и думаю, что я не ошибся. Во всяком случае история впоследствии скажет, был ли я прав или нет.
Сложность создавшегося положения побудила меня 4 октября отправить генералу Деникину следующий доклад:
«Русские части, формирующиеся в районе Митавы, имеют одну общую задачу – беспощадную борьбу с большевиками.
Формирование названных частей протекает планомерно, и успех его выражается ныне силой в 6 батальонов, 6 батарей, 4 пеших эскадрона, 3 саперные
